Горе невинным

– Никто не избежит подозрений. Нет… я не буду повторять то, что вы только что подтвердили, – проговорил доктор Макмастер и в раздумье закончил: – Вспоминается дело Браво… Почти сто лет с тех пор миновало, но в книгах все еще продолжают об этом писать. Подозрение пало на его жену, а также на миссис Кокс, доктора Галли… и даже на самого Чарльза Браво, который, как полагали, мог принять яд, чтобы запутать следствие. Много было предположений, но правду так и не выяснили. А поскольку флорентиец Браво, покинутый семьей, умер в одиночестве от какого-то снадобья, то миссис Кокс с тремя маленькими детьми была изгнана из города, большинство знавших ее людей так и считали ее всю жизнь убийцей. А доктор Галли потерял свою репутацию… Кто-то был виновен, но избежал наказания. Остальные были невиновны, но кара их не миновала.

– Такое здесь не повторится, – сказал Калгари. – Не должно повториться.

Глава 8

Хестер Эрджайл поглядела на себя в зеркало. Взгляд ее выдавал легкую печаль, в нем проскользнула озабоченность, потом смирение. Такой взгляд присущ обычно не уверенным в себе людям. Хестер откинула со лба волосы, зачесала их набок, нахмурилась. В зеркале отразилось вдруг чье-то лицо, выглядывавшее из-за плеча Хестер. Она вздрогнула, отпрянула в сторону, испуганно обернулась.

– А, испугались! – воскликнула Кирстен Линдстрем.

– Чего мне пугаться, Кирсти?

– Меня. Вы подумали, что я тихонько подкралась сзади, чтобы нанести удар со спины.

– Не мели чепухи, Кирсти. И в мыслях ничего подобного не было.

– Нет, подумали. И правильно сделали. Неизвестность заставляет вглядываться во тьму, вздрагивать от каждого шороха. В этом доме есть чего опасаться. Теперь мы знаем.

– Во всяком случае, дорогая Кирсти, тебя-то мне можно не бояться.

– Как знать? – проговорила Кирстен. – Разве не читали мы недавно в газете про одну женщину, которая много лет прожила со своей подругой и нежданно-негаданно вдруг убила ее? Задушила, пыталась выцарапать глаза. Зачем? В полиции она обстоятельно рассказала о том, что видела, как в подругу вселился дьявол и выглядывал из ее глаз. Вот она и посчитала себя достаточно сильной и отважной, чтобы поразить дьявола!

– О да, что-то припоминаю. Но ведь женщина оказалась ненормальной.

– Она этого не знала и на окружающих не производила впечатления психопатки. Никто не подозревал, что творится в ее бедном, измученном рассудке. Вот и я вам скажу: не знаете вы, что в душе у меня происходит. Может, я сумасшедшая. Может, взглянула как-то на вашу матушку, подумала, что она Антихрист, и убила ее.

– Что за чепуха, Кирсти! Невероятная чепуха.

– Да, – согласилась мисс Линдстрем, – это чепуха. Я очень любила вашу матушку, она всегда была такая добрая. Но вот что я стараюсь доказать вам, Хестер: поймите, что не следует часто повторять слово «чепуха».

Хестер обернулась и посмотрела на стоявшую перед ней женщину.

– Кажется, ты не шутишь, – пролепетала она.

– Не шучу, – ответила Кирстен. – Мы должны быть серьезными и смотреть правде в глаза. Не стоит притворяться, будто ничего не случилось. Этот человек, который приходил сюда… Лучше бы он не появлялся, но он пришел и дал нам ясно понять, что Джако не убийца. Очень хорошо, значит, убийца кто-то другой, и этот кто-то находится среди нас.

– Нет, Кирсти, нет! Это мог быть кто-то… ну, скажем, какой-нибудь вор или человек, захотевший свести с ней счеты.

– Полагаете, ваша матушка сама впустила его?

– Могла впустить, ты же ее знаешь. Кто-нибудь мог прийти со своими заботами, рассказать про несчастного ребенка, с которым дурно обращаются. Неужели ты думаешь, что мама не впустила бы этого человека, не провела бы его в комнату, не выслушала бы его?

– Весьма сомнительно, – возразила Кирстен. – По крайней мере, сомневаюсь, что ваша матушка сидела бы за столом, позволила бы этому человеку вооружиться кочергой и ударить ее по голове. Нет, она была достаточно осмотрительной и благоразумной женщиной.

– Хоть бы ты ошиблась, Кирсти! – воскликнула Хестер. – Как бы я хотела, чтобы ты ошиблась! От твоих разговоров все в душе переворачивается.

– Потому что опасность рядом, совсем близко. Нет, не скажу больше ни слова, но я вас предупреждаю: никому не доверяйте, хоть вы и думаете, будто хорошо знаете живущих с вами людей. Не доверяйте мне, не доверяйте Мэри, не доверяйте вашему отцу, не доверяйте Гвенде Воугхан.

– Как же можно жить, подозревая каждого?

– Хотелось бы дать вам хороший совет: уезжайте из этого дома.

– Но это сейчас невозможно.

– Почему? Из-за молодого доктора?

– Не знаю, что ты имеешь в виду, Кирсти. – На щеках Хестер вспыхнул румянец.

– Я имею в виду доктора Крейга. Очень милый молодой человек. Прекрасный врач, добрый, серьезный. И все же, думаю, будет лучше, если вы отсюда уедете.

– Все это чепуха! – сердито воскликнула Хестер. – Чепуха, чепуха, чепуха! О, как мне хотелось бы, чтобы доктор Калгари никогда здесь не появлялся!

– И я того же хотела бы, – молвила Кирстен, – всей душой хотела бы.

Лео Эрджайл подписал последнее из писем, поданных ему Гвендой Воугхан.

– Это последнее? – поинтересовался он.

– Да.