Горе от ума?

По одной версии, когда в 212 году до н. э. после долгой осады римляне захватили Сиракузы, Архимед на пороге своего дома размышлял над решением математической задачи, которую начертил на песке.

Римский воин, узнав, что перед ним создатель метательных машин, которые применяли осаждённые, занёс над ним меч. Учёный остановил его: «Подожди, я ещё не решил задачи». Но был тотчас убит.

В «Истории Рима» Тита Ливия сказано иначе: «Передают, что когда при той сильной суматохе, какую только могла вызвать распространившаяся во взятом городе паника, воины разбежались, производя грабёж, то много было явлено отвратительных примеров злобы и алчности; между прочим, один воин убил Архимеда, занятого черчением на песке геометрических фигур, не зная, кто он. Марцелл, говорят, был этим огорчён, озаботился погребением убитого, разыскал даже родственников Архимеда, и имя его и память о нём доставили последним уважение и безопасность».

Джироламо Кардано (1501–1576)

Этот итальянец эпохи Возрождения был сыном своего времени: математик, врач, инженер, физик и натурфилософ, занимавшийся астрологией и толкованием сновидений.

В автобиографической книге он благодарил судьбу: «Как на первое из удивительных в моей жизни явлений, хотя оно и не выходит за пределы естественного, следует указать на то, что я родился в том веке, когда был открыт весь земной шар, тогда как в древности не более одной его трети…

Есть что-либо более удивительное, чем пиротехника и человеческая молния, которая гораздо опаснее молнии небожителей? Не умолчу я и о тебе, великий магнит, о тебе, ведущий нас безбрежными морями в тёмные ночи во времена ужаснейших бурь в далёкие неведомые края! Прибавим к этому ещё четвёртое открытие – изобретение книгопечатания; созданное руками людей, придуманное их гением, оно соперничает с божественными чудесами».

Кардано проницательно отметил важнейшие достижения своего столетия, определившие развитие общества, науки, техники. Казалось бы, столь трезво мыслящего человека трудно заподозрить в психических отклонениях.

Чезаре Ломброзо так не считал. По его мнению, главные признаки ненормальности таких людей, как Джироламо Кардано, «выражаются в самом строении их устной и письменной речи, в нелогических выводах, в нелепых противоречиях и в уродливой фантастичности». Он сослался на Сократа, который, как настоящий сумасшедший, «руководствовался в своих поступках голосом и указами своего воображаемого гения или даже просто чиханием».

Но это был, судя по всему, внутренний голос, озарение, исходящее из подсознания, а не от воображаемого духа. Что касается чихания, то это могла быть шутка Сократа (с чиханием и у нас связаны некоторые шутливые приметы).

«А что сказать о Кардано, – продолжал Ломброзо, – о том самом, который упредил Ньютона в открытии законов тяготения… И в то же время объяснял участием какого-то Духа не только свои научные открытия, но даже треск доски у письменного стола и дрожание пера в своих руках!

Далее, чему кроме помешательства можно приписать его собственное признание, что он несколько раз бывал одержим бесом? И написанную им книгу “О сновидениях”, несомненно, свидетельствующую о ненормальном состоянии умственных способностей её автора? Сначала он высказывает в ней довольно верные наблюдения относительно того, что сильные физические страдания оказывают менее энергичное влияние на сновидения, чем лёгкие…; далее он указывает на то, что во сне, точно на театральной сцене, в короткий промежуток времени разыгрывается целая масса событий, и делает совершенно верное замечание, что предметом сновидений бывают случаи или аналогичные обычным представлениям человека, или совершенно противоположные им.