Читаем Горе от ума? полностью

Мне хотелось разработать теорию о ледниковом периоде, которая могла бы… открыть новые горизонты для геологии и физической географии.

Но какое право имел я на все эти высшие радости, когда вокруг меня гнетущая нищета и мучительная борьба за чёрствый кусок хлеба?

Все эти звонкие слова насчёт прогресса, произносимые в то время, как сами делатели прогресса держатся в сторонке от народа, все эти громкие фразы… придумали, чтобы отделаться от разъедающего противоречия».

Днём в протопленном каземате было жарко, парило. Ночью по полу тёк морозный воздух. Становились влажными стены, простыни, тонкое одеяло, борода. Начиналась «зубная боль» в суставах – сказывался ревматизм, нажитый во время путешествий по неизведанным краям Сибири.

Кропоткин продолжал писать. Продолжал вышагивать тюремные вёрсты и упражняться с табуреткой. Закончил первый том и передал брату для подготовки к печати. Второй том продвигался медленнее. Появились признаки цинги, постоянно болел желудок. Сказывалась и утомительная умственная работа. Правда, из остальных заключённых, вовсе лишённых работы, некоторые умерли в крепости, а несколько человек сошли с ума.

Минуло два года. Кропоткина перевели в Дом предварительного заключения. Здесь в крохотной камере (четыре шага по диагонали) ему стало ещё хуже. Он уже с трудом, отдыхая, мог подняться на второй этаж.

– Не дожить тебе, сердешному, до осени, – вздохнул, на него глядя, солдат-часовой.

Кропоткина перевели в тюремный госпиталь. Силы его стали восстанавливаться. В тайных шифрованных записках на волю он предлагал и уточнял план побега.

Домик напротив тюрьмы сняли друзья. В назначенный день – 30 июня – из окон дома послышались звуки скрипки, когда конвоир вывел Кропоткина на прогулку. Это означало – путь свободен.

Сбросить тяжёлый тюремный балахон – две секунды (тренировка!). Бежать! Впереди – двор и открытые ворота. Конвоир оторопел.

– Лови его! Лови! – кричали крестьяне, привезшие дрова.

Сзади его нагонял конвоир, тыча вперёд себя ружье со штыком. Сбоку наперерез бежали трое солдат. Ворота! На улице – пролётка.

– Скоpeй! – крикнул седок в военной фуражке, подняв револьвер.

Кропоткин бросился в пролетку. Конь – призовой рысак Варвар – рванул и помчал крупной рысью. «Держи его!» – неслось вослед. Выстрелов не было.

Беглец набросил на плечи пальто, надел на голову цилиндр. Перед Невским проспектом два жандарма, стоявшие у дверей трактира, отдали честь военной фуражке спутника Кропоткина.

Сбрив бороду, Петр Алексеевич со своим другом отправился в модный ресторан Донона. Уж тут-то не догадаются искать беглеца, которого по приказу царя надлежало поймать во что бы то ни стало.

С паспортом одного из друзей Кропоткин проехал Финляндию и переправился в Швецию. Оттуда отплыл в Англию.

Северное море бушевало. Он часами сидел у бушприта. Тяжёлые волны наваливались на корабль и, словно вспоротые форштевнем, рассыпались, обдавая сидящего брызгами. Холодно, пасмурно, сыро… И – кипение пены, взрывы ветра, беспечная удаль стихий. Свобода!

Необычайна судьба «Исследования о ледниковом периоде», созданного в заточении. Его автора следовало бы считать творцом ледниковой теории. Но…

В науке редкие открытия делают одиночки. Связь ископаемых остатков животных с определёнными слоями горных пород открыли англичанин Вильям Смит и француз Жорж Кювье. Теория естественного отбора была впервые изложена Чарлзом Дарвином и Альфредом Уоллесом. Теория относительности Эйнштейна была выдвинута физиком и математиком Анри Пуанкаре, опиралась на работы Лобачевского, Лоренца, Максвелла…

В.М. Севергин еще в 1815 году высказал мысль о том, что ледники стекали на Русскую равнину со Скандинавских гор. Но эта идея оставалась гипотезой, не имея убедительных доказательств.

В 1833 году были опубликованы «Основы геологии» английского натуралиста Чарлза Лайеля. «Нас могут спросить, – писал он о валунах, – каким образом первоначально оторвались эти каменные глыбы? На это мы ответим, что одни из них упали с обрывистых утёсов, другие приподнялись с морского дна, примерзнув своими вершинами ко льду, между тем как некоторые сплавлены реками и глетчерами».

Пётр Кропоткин во время своей сибирской экспедиции в 1865 году писал в письме брату: «Вот так гольцы довелось посмотреть!.. На них для меня ясны следы ледников. Большие плоскости, совершенно гладкие, и борозды – некоторые указания на бывшие здесь когда-то ледники. Материалов для обоснования ледниковой гипотезы накопляется много – преимущественно геологических».

Дальнейшие исследования Кропоткина едва не пошли в другом направлении. Он составил проект экспедиции для исследования северных морей. Обобщил сведения о морских течениях, ледяных заторах и выносимых льдами камнях. Предположил существование острова северо-восточнее Шпицбергена и северо-западнее Новой Земли.

Министерство финансов не ассигновало необходимых для экспедиции 30–40 тысяч рублей. (Через два года научное предсказание Кропоткина оправдалось: австрийская экспедиция открыла остров, назвав его Землей Франца-Иосифа.)

Перейти на страницу:

Все книги серии Странности великих людей

Похожие книги

Заговоры и борьба за власть. От Ленина до Хрущева
Заговоры и борьба за власть. От Ленина до Хрущева

Главное внимание в книге Р. Баландина и С. Миронова уделено внутрипартийным конфликтам, борьбе за власть, заговорам против Сталина и его сторонников. Авторы убеждены, что выводы о существовании контрреволюционного подполья, опасности новой гражданской войны или государственного переворота не являются преувеличением. Со времен Хрущева немалая часть секретных материалов была уничтожена, «подчищена» или до сих пор остается недоступной для открытой печати. Cкрываются в наше время факты, свидетельствующие в пользу СССР и его вождя. Все зачастую сомнительные сведения, способные опорочить имя и деяния Сталина, были обнародованы. Между тем сталинские репрессии были направлены не против народа, а против определенных социальных групп, преимущественно против руководящих работников. А масштабы политических репрессий были далеко не столь велики, как преподносит антисоветская пропаганда зарубежных идеологических центров и номенклатурных перерожденцев.

Рудольф Константинович Баландин , Сергей Сергеевич Миронов

Документальная литература