Горе-волшебник. Книга 1 (СИ)

— Здравствуйте, профессор Назарус! — Это я так пискнул?

Профессор криво усмехнулся и начал доставать из-под мантии какие-то непонятные штуки, с виду более похожие на бутерброды. Это и были бутерброды!

— Не успел позавтракать, — пояснил он.

По виду Триссы было понятно, что она догадывается, почему ее дядя пришел голодным.

Когда с бутербродами было покончено, профессор достал из-за пазухи что-то более похожее на волшебный предмет. Это была старая сильно пожелтевшая и местами обугленная книга. Наверное, та самая, которую Трисса читала в Профессорской библиотеке.

— Мел! — скомандовал Назарус, и Трисса тут же подала ему белый кусочек.

Профессор залез на плиту с ногами и принялся на ней выводить новые и такие же непонятные мне символы. В его руках белый мел становился то красным, то зеленым, а то и вовсе золотым. Когда профессор закончил, мел снова был совершенно белым.

— Ложись, — сказал профессор.

Он показал, куда именно мне лечь. На глаза он положил мне какую-то тряпицу, и до конца ритуала я больше ничего не видел. Я слышал лишь, как профессор передвигается то по плите, то вокруг. А когда все закончилось, я зажмурился от яркого света.

Вокруг меня были не холодные стены мрачного подземелья, а стены моей собственной комнаты, и лежал я на своей собственной кровати.

— Проснулся? Хорошо. Завтра идешь на уроки.

Профессор Назарус встал со стула, на котором до этого сидел, поправил очки и вышел. А со мной осталась Трисса, она тут же заняла место на стуле.

— Я думала, ты весь день проспишь, — сказала она. Я успел заметить, как она украдкой облегченно вздохнула. Ты долго не просыпался. Дядя решил перенести тебя сюда. Как ты себя чувствуешь?

Я сел на кровати. Голова немного гудела, а остальное было как обычно. А может… а может, я все-таки выродок, и ничего не изменилось?

Наверное, Трисса заметила ужас в моих глазах, потому что тут же взяла меня за руки.

— Все прошло хорошо. Дядя сказал, что теперь твоя сила свободна. И он кое-что просил передать.

— А?

— Он сказал, что ему почти ничего снимать не пришлось.

— То есть?

— Дядя Назар сказал, что кто-то почти стер печать, ему почти делать ничего не пришлось.

— Кто снял? А может… А может, это я сам?

— Может быть, — согласилась Трисса. — Дядя Назар сказал, что такое тоже может быть. А еще он просил тебе передать, чтоб ты сдерживал пока свою силу.

— Почему?

— Он не сказал. Но думаю, потому что ты очень сильный. Наверное, даже слишком.

Вот те на! Всю жизнь выродком был, ничего не мог. А теперь, когда могу, так не разрешают!

— А он откуда знает? Я ж еще ничего не пробовал.

— Хорошо. Вон свеча на столе — зажги.

Я так и сделал. Оладка перепеченная! Хорошо, что Трисса сообразила наколдовать воды, и сразу потушила огонь, а то бы от моей комнаты ничего кроме уголечков не осталось.

— Вот видишь. Попробуй еще раз. Только сдерживайся. Хорошенько сдерживайся!

— Может, не надо?

— Пробуй!

«Да уж» — , вздохнул я про себя, — «ну, вылитая моя бабуля».

— Получилось!

— Хорошо. Теперь так со всем и делай. Не хватало еще, чтоб ты Школу на радостях спалил.

Даже не сомневаюсь, что очень многие бы этому только обрадовались. Но вслух я ничего подобного не сказал.

— Здорово получилось, правда?

— Правда. Вот. Держи. — Трисса протянула мне лист бумаги. — Я здесь написала домашнее задание на завтра.

— Так мне что, уже завтра на уроки приходить?

— Да. Ты же слышал, что сказал дядя.

Оладка перепеченная! Я не готов!

— У тебя все получится, — сказала Трисса и снова села на стул.

Эй, погодите-ка! А чего это меня девчонка утешает? Мужик я или кто в конце-то концов! Поэтому я встряхнулся, встал с кровати, взял Триссу за руку и поднял ее на ноги.

— Ага. Я смогу! Спасибо тебе! — сказал я. И в кои это веки сделал так, как учила меня бабушка. Я встал на одно колено и поцеловал Триссе руку. Девушка сперва замерла, а потом выдернула свою ладонь и отскочила.

— Т-ты чего?

Нормально. Когда я ее в губы поцеловал, так она не удивилась. А когда сделал так, как велят этикет и моя бабуля, так она вон как себя повела. Нет, не понять мне этих девчонок.

Трисса выбежала из комнаты даже не попрощавшись, а я стоял и глупо улыбался. Ничего, Трисса, завтра мы с тобой поговорим.

Не знаю почему, но я больше не тосковал, когда думал о деде. Может быть, потому что я больше не был выродком. Может быть, потому что теперь я смогу доказать, что дед во мне не ошибся. Может быть, потому что я поверил в себя. Может быть, потому что я знал, что не один, что у меня есть надежные друзья. А скорее всего, все вместе.

Вечером ко мне заглянули Гэн и Пар.

— М-мар, ты не знаешь, почему Трисса из комнаты не выходит? Она даже на ужин не пришла. — Гэн поправлял сползающие очки чаще обычного. — Мне сказала, что голова болит, но я ей не верю. Она сама себя вылечить может. Она говорила тебе что-нибудь?

Я только пожал плечами. Друзья друзьями, но не могу же я им совсем все рассказывать. Вместо ответа я сказал:

— А я больше не выродок!

— Да иди ты! — присвистнул Пар, у него даже пирожок из рук чуть не вывалился. А нет, вывалился.

— Н-не шутишь?

— Не-а. Мне профессор Назарус помог. Печать с меня снял.