Горечь испытаний

- Сейчас объясню, - продолжал улыбаться "гуманитарий". Может быть, мы пройдем на несколько минут вон туда? - он показал взглядом на небольшую гостиную, которая была отделена от фойе стеклянной перегородкой. Она была пуста, лишь в одном из кресел скучал седовласый джентльмен, облаченный в бежевый спортивный костюм.

- Сделайте одолжение, - спокойно произнес Виктор, пропуская вперед Аню. Следуя за "гуманитарием", они подошли к столику, за которым сидел седовласый "спортсмен".

- Разрешите вам представить, - сказал "гуманитарий", когда все уже сидели, - помощника полицейского комиссара города мистера Энди Левела.

Полицейский на мгновение склонил голову.

- А я - старший агент ФБР Митчелл Хейдрив.

Последовал еще один легкий поклон.

Картеневы молча переглянулись.

- Я понимаю, - "гуманитарий" дружелюбно улыбнулся, - вы сейчас прямо из технического колледжа?

- Допустим, - бесстрастно сказал Виктор.

- так, так,- постучал несколько раз по столу пальцами мистер Хейдрив. - Прошу рассматривать этот разговор как сугубо неофициальный.

- Просто мы, в целях вашей же собственной безопасности, хотели бы уточнить некоторые детали, - вступил в разговор мистер Левел.

- Разумеется. - Виктор поудобнее расположился в кресле, широко раскинув ноги и вытянув их во всю длину под столом.

- Вы, конечно, приехали в технический колледж по приглашению? спросил Хейдрив.

- Да, по приглашению, - подтвердил Виктор.

- И вы могли бы нам любезно его показать? - поинтересовался Левел.

- К сожалению, показать мы его вам не можем, - пожал плечами Картенев. - Оно было устным.

- Кто-нибудь, кроме вас, может это подтвердить? - продолжал Левел.

- Это уже начинает походить на допрос, - улыбнулся Виктор, посмотрел на Левела, медленно перевел взгляд на Хейдрива.

- Что вы, что вы! - замахал руками тот. - Мы не хуже вас знаем, что такое дипломатический иммунитет и самым серьезным образом его охраняем. Мы просим вас еще раз рассматривать нашу беседу как дружескую. И только.

"Избави меня, Господи, от таких друзей, - подумала Аня, в упор разглядывая агент ФБР. - Вот, значит, они какие, эти самые гуверовцы".

- Взгляните вон туда, - кивнул головой на конторку администратора Левел. - Только, пожалуйста, сделайте это максимально незаметно и как бы невзначай.

- И что же? - спросил Виктор. Он вдруг почувствовал себя разбитым. Словно целый день на жаре таскал камни.

- Трое с камерами - фоторепортеры, - Левел развел руками, словно говоря: "Вот ведь оказия какая". - Остальные работники отдела скандальной хроники трех наших газет. Вы же не хотите, чтобы сегодня же в их экстренных выпусках красовались такие, скажем, заголовки на целую первую полосу: "Студнческим бунтом дирижирует русское посольство"? И мы не хотим.

- Нас пригласил мистер Бенджамин Девис. Для этого он специально приезжал в колледж "Светлой долины", где мы участвовали в Международной Неделе.

- Когда это было? - сразу перестав улыбаться, отрывисто спросил Хейндрив.

- В понедельник, кажется, - заколебался Виктор.

- Совершенно точно - в понедельник, - подтвердила Аня.

- А что, собственно, это меняет? - удивился Виктор.

- Очень многое, - медленно ответил Левел. - В минувший понедельник Девис уже знал, что произойдет в колледже сегодня.

- В минувшую субботу, - пояснил Хейндрив, - студенческий совет колледжа принял решение о сидячей демонстрации и о всем том, чему вы были свидетелями.

- надеюсь, господа, - Виктор и Аня встали почти одновременно, - мы можем идти?

- Да, конечно! - воскликнули один за другим поспешно поднимаясь, "гуманитарий" и "спортсмен".

- Теперь держись прямо и улыбайся, - прошептал Виктор Ане, когда они проходили мимо администратора. Засверкали блицы. Три микрофона протянулись к Картеневу, три репортера задавали свои вопросы:

- Как вам удалось организовать столь мощную демонстрацию - за деньги или на почве убеждения?

- Бенджамин Девис учился в специальной школе КГБ?

- Как вы думаете, какова будет реакция Президента, когда он узнает, что русский дипломат и его жена благословили аутодафе главы американской администрации?

Аня и Виктор, взявшись под руку, улыбаясь, медленно шли к лифту. Виктор обратил внимание на то, что настырнее всех вел себя толстяк, которого кто-то из его коллег называл Барри. На левом лацкане его пиджака был приколот большой круглый значок. По красному полю бежали черные буквы: "Убей русского!". "Где-то я его, кажется, видел, - думал Виктор, когда дверца лифта уже захлопнулась и кабина понесла его с Аней на их тридцать четвертый этаж. - Где? В здешнем пресс-клубе?"

- Зачем Бенджамин пригласил нас именно на понедельник, - спросила Аня, - если он тогда уже знал о том, что здесь будет происходить в этот день?

- Кто его знает, - сказал Картенев. - Подставить нас он не хотел, это мне ясно. Наверное, считал, что протест против войны будет выглядеть более убедительно, если его освятят своим присутствием русские, советские.

- Скорее всего так, - подумав, согласилась Аня.

Уже в номере Виктор сказал: