Горечь войны

Своей огромной и продолжающей расти мощью Германия напоминала ядерный реактор-размножитель со снятым защитным колпаком [sic!] …Ощущение экономического могущества превратило самоуверенность, приобретенную в 1871 году, в переоценку своих сил, которая посредством Weltpolitik привела Германскую империю к Первой мировой войне ¹⁶.

Объединение Германии в 1870–1871 годах “буквально в одночасье обеспечило новому государству потенциальную гегемонию [в Европе]… Объединение всех или большинства немцев в границах одного государства неминуемо станет сильнейшей в Европе державой”. Таким образом, сторонники германского доминирования в Европе были правы, по крайней мере теоретически: “Совершенно верно… что Германия и континентальная Европа к западу от российской границы, лишь если сплотятся, смогут сохранить свои позиции… [имея дело с] будущими гигантскими политико-экономическими блоками государств… И единая Европа почти автоматически перейдет под начало сильнейшей державы – Германии” ¹⁷. Для большинства английских историков аксиомой представляется соображение, что на этот вызов нужно было ответить ¹⁸.

Таблица 3. Некоторые промышленные показатели Англии и Германии в 1880 и 1913 гг.

источник: Kennedy, Great Powers, pp. 256, 259.

Таким образом, европейскую историю 1870–1914 годов продолжают рассматривать как историю экономического соперничества, и главными противниками выступают Англия и Германия. Однако и эта модель связи экономики и могущества в корне неверна.

В 1890–1900 годах объем германского экспорта действительно увеличивался быстрее, нежели соответствующие показатели европейских стран-конкурентов, а валовые внутренние капиталовложения Германии были самыми высокими в Европе. В таблице 3 приведены некоторые из собранных Кеннеди статистических данных о вызове, брошенном немцами Англии. Кроме того, если определить темп роста населения Германии (1,34% в год), увеличения ее ВНП (2,78%) и производства стали (6,54%), то в 1890–1914 годах страна, безусловно, опережала и Великобританию, и Францию ¹⁹.

В действительности в начале XX века главным экономическим фактором мировой политики выступал не рост экономической мощи Германии, а невероятный масштаб финансовой мощи Великобритании.

Уже к пятидесятым годам XIX века объем английских внешних капиталовложений достиг 200 миллионов фунтов стерлингов ²⁰. При этом во второй половине XIX века отмечено три волны экспорта капитала. В 1861–1872 годах объем чистых внешних инвестиций вырос с 1,4 до 7,7% ВНП (а в 1877 году снова упал до 0,8%). Затем он более или менее плавно увеличивался и достиг 7,3% ВНП в 1890 году, а в 1901 году снова упал ниже 1%. В третий раз (в 1913 году) объем внешних инвестиций достиг исторического максимума: 9,1%. Этот показатель оставался рекордным до девяностых годов XX века ²¹. Итогом явился огромный, более чем в десять раз, рост зарубежных активов: с 370 миллионов фунтов стерлингов в 1860 году до 3,9 миллиарда фунтов стерлингов в 1913 году (около 1/3 общего объема английских активов). Ни одно другое государство и близко не подошло к этому уровню внешних инвестиций: как показано в таблице 4, зарубежные активы Франции, главного соперника Великобритании, оценивались менее чем в 1/2 стоимости английских активов, а зарубежные активы Германии – всего около 1/4 их стоимости.

Таблица 4. Совокупные внешние инвестиции (1913 г.)

источник: Kindleberger, Financial History of Western Europe, p. 225.

На Англию накануне Первой мировой войны приходилось около 44% общего объема внешних инвестиций ²². При этом (см. табл. 4) существенная доля английских внешних инвестиций была размещена за пределами Европы. Гораздо б'oльшая доля германских капиталовложений приходилась на континентальную Европу. В 1910 году Бетман-Гольвег назвал Англию “главным соперником Германии, если речь идет о политике экономической экспансии”. Это правда, если под экономической экспансией Бетман-Гольвег имел в виду внешние инвестиции. Но если он говорил о росте экспорта, то ошибался: из-за английской политики фритредерства ничто не ограничивало конкуренцию немецких экспортеров с английскими фирмами на рынках Британской империи, а также на внутреннем рынке Великобритании. Это торговое соревнование не осталось незамеченным, однако нелепо усматривать в газетных кампаниях против продукции с клеймом “Сделано в Германии” признаки грядущей войны – подобно тому, как и рассуждения американцев об экономической “угрозе” со стороны Японии в восьмидесятых годах XX века не привели к военному конфликту ²⁴.