Горечь войны

Удивительно, но во Франции вплоть до начала войны налогообложение оставалось регрессивным. Отчасти это отражало революционную традицию, оберегавшую доходы и имущество граждан от внимания государства, предпочитавшего contributions[27] на основе предположительно объективной оценки налогового потенциала. Кроме того, принцип равенства (в налогообложении) исключал прогрессивную шкалу налогообложения. В результате “четыре старухи” (поземельный налог, налог на прибыль, налог на движимое имущество и налог на двери и окна) приносили суммы, имевшие все меньшее отношение к фактическим доходам и состояниям. Введение в 1872 году налога на доход от ценных бумаг стало редким новшеством. Почти весь XIX век французская буржуазия платила налогов меньше, чем могла, и до войны расходы бюджета финансировались в первую очередь благодаря косвенному налогообложению. Накануне войны пошлины (возвращенные в 1872 году после всего двенадцати лет политики фритредерства) давали лишь около 18% налоговых сборов, а налоги на потребление (в первую очередь соли, напитков и табака, торговлю которыми монополизировало государство) – целую треть. Вторым из основных источников дохода служили различные виды гербового сбора, которым облагались мелкие сделки (около 1/4 объема налоговых поступлений в 1913 году). Прямые налоги в 1913 году приносили всего 14% поступлений ⁴⁷. Все попытки модернизировать налог на прибыль парламентская оппозиция последовательно сводила на нет (в 1896, 1907 и 1911 годах). Лишь перед самой войной правительству удалось преодолеть сопротивление оппозиции. В марте 1914 года прежние налоги на доходы были пересмотрены, и в июле 1914 года – наконец введен всеобщий налог на совокупный годовой доход, превышающий 7 тысяч франков. Хотя этот налог взимали по двухпроцентной базовой ставке, по сути, он был прогрессивным. Кроме того, было введено пять дополнительных налогов на доходы (imp^ots c'edulaires sur les revenus), аналогичных по действию английским (охватывающим различные их виды) ⁴⁸. Осуществление этой реформы стало возможным в равной степени благодаря введению Пуанкаре пропорциональной избирательной системы и последовавшему ослаблению позиций Радикальной партии, а также ухудшению международного положения. Начало войны, однако, привело к тому, что указанный налог не вводили до января 1916 года.

Российское государство в еще большей степени полагалось на косвенное налогообложение: прямые налоги давали лишь небольшую долю поступлений (в 1900–1913 годах – около 7%). Противодействие представленных в Государственной думе деловых кругов означало, что налога на прибыль не будет. Таким образом, государственные расходы оплачивались преимущественно из прибыли казенных предприятий (чистая сумма поступлений от железных дорог в 1913 году составила около 270 миллионов рублей), а также налогов на потребление предметов первой необходимости, например керосина, спичек, сахара и водки. Важнейшим из налогов на потребление, несомненно, являлся акциз на водку и спирт, торговлю которыми государство монополизировало в конце девяностых годов XIX века. Чистый объем налоговых поступлений от казенной винной монополии примерно в 2,5 раза превышал таковой от эксплуатации казенных железных дорог, а валовая сумма поступлений от винной монополии (900 миллионов рублей в 1913 году) составляла более 1/4 государственных доходов. Историк экономики Александр Гершенкрон справедливо отметил, что суммарное налоговое бремя увеличилось с 12,4% национального дохода на душу населения (1860) до 16,9% (1913). Однако он ошибся в том, что это негативно сказалось на уровне жизни. Напротив, отмечалось увеличение дохода от налогов на потребление ⁴⁹.