Горелка. Тень моей души

— Образец с нами, — немного выдохнула девчонка, продолжая пялится на направленный ствол.

Стоп. Что за образец? Горелка? Ни фига моё тело не образец для опытов!

— Всем отбой, — скомандовал вояка в ушную гарнитуру. — Посылка наконец приехала.

Охрана вызвал наших, продолжая недоверчиво коситься на чужаков, и после мы дружной компанией покатили следом за ними к какому-то отдалённому зданию, где среди нескольких пыльных самолётов скромно стоял военный борт. У Охраны, раз он взял на себя роль главного, уточнили количество людей, удивились куче коробок с разными медицинскими препаратами и отправили на погрузку-выгрузку. Задерживаться здесь больше никто не хотел.

Лина поодаль от скорой разговаривала с каким-то майором, а мы же с Горелкой пока ожидали команды на выход, радостно предвещая конец всей этой кутерьмы. Хотя хрен знает, что нас в итоге ожидает, ну, то есть меня во всех проявлениях.

И вот их лясы закончились и она, несколько серьёзная, залезла к нам в салон.

— Ну что Миш, вот мы и добрались. А теперь пора на борт самолёта. — Её официальный тон начал как-то смущать. — Ты только не ругайся, но сейчас без вариантов надо будет сделать укол снотворного. Ты как, не против?

— Н-не-е-ет, — коротко ответил Горелка.

— Вот тебе бы только поспать и пожрать, — шутливо заметил я.

Лина набрала в шприц усыпительное и аккуратно сделала укол. И странно, вкатили дозу телу, а как лекарство медленно расходится по венам чувствовал я, от чего к горлу подступила неприятная тошнота. В прошлый раз такого не помню.

Затем девчонка заботливо вывела моего друга из салона, где его подхватили двое вояк. Горелка, до этого вполне спокойный, дёрнулся от неожиданности, за что удостоился крепче стиснутых рук на своих копчённых конечностях.

Я хотел было сказать пару ласковых этим двум, но меня будто накрыло пеленой, оставив только безучастно наблюдать за происходящим. Вот друган истошно заорал и задёргался, пытаясь вырваться из цепкой хватки. Я чувствовал, как он запаниковал, не понимая, что происходит. Вот его неосторожно роняют на землю и всегда низко надвинутый капюшон слетает. Вот уже вояки испуганно отпрыгивают от сопровождаемого, лицезрея всю «красоту» обгоревшего недозомбяка (не, а они думали им тут красавицу писаную подгонят?). И где-то на заднем фоне кто-то орёт про заражённого.

Картинка перед моими глазами начала расплываться и вдруг меня пронзила острая боль. Сознание одним мгновением потемнело, и я нырнул в бездну небытия, медленно растворяясь прозрачной дымкой.

… Он испуганно потянулся, пытаясь ухватить свою же тень, но та медленно исчезала, оставляя лишь пустоту одиночества.

— Не-е ух-хо-оди-и, — мычал какой-то чужой голос, совсем не его, цепляя душу на последнем вдохе.

Но тень растаяла, вспыхнув напоследок едва уловимым бликом маленьких искр.

Эпилог — конец и начало

Доктор листал помятую тетрадку. Вокруг него сновали взбудораженные коллеги, занятые лишь одним — наконец привезённым обгорелым зомбяком с признаками живого человека. Прежде в это никто не верил, но экземпляр оказался ярким примером, что вирус обратим.

Конечно, рано было говорить о каком-то открытии, и доктор вообще пытался понять с чем предстоит работать. И одно дело слова, пусть и подтверждающие очеловечивание заражённого, но другое — записи и даже результаты первоначальных анализов и наблюдений.

«… Оказалась в бессознательном состоянии наедине с экземпляром. Он не проявил никого интереса к тому, чтобы меня съесть. Наоборот — выражал в некотором роде заботу и вполне осознанно разговаривал.

Кстати, обнаружила его на территории, где была относительно свежая могила. В институте нами давно замечено, что зомби обходят подобные места стороной. С чем это связано, до сих пор непонятно. Профессор Грибов предполагал, что у обратившихся заражённых имелись остаточные инстинкты, поэтому они сбивались в толпы, шли в магазин или избегали кладбищ.

Только пока не понятно, почему этот зомби ведёт себя иначе…»

— Василий Иванович, анализы крови будут готовы завтра, но ребята обещали постараться сделать быстрее. — К доктору, увлечённо вчитывающегося в тетрадку, подошла медсестра. — Василий Иванович!

— Что? Ах, да-да. — Доктор отвлёкся от записей. — Показатели я видел. Пока всё стабильно. Думаю, дожидаться окончания действия снотворного не будем — вводите в медикаментозную кому.

— Хорошо.

Медсестра ушла, оставив доктора наедине.