Горение. Книга 3

– Он так прямо и назвал все вещи своими именами? – откашлявшись, чтобы хоть как-то выиграть время и собраться, спросил Карпов. – Предложил вам ставить акт против генерала Курлова?

– Именно так и предложил.

– Хорошо, а чем он это мотивировал?

– Говорил, что Курлов – после истории в Минске – позорит звание сотрудника секретной полиции…

– Слушайте, это совершенно невероятно! Нет, положительно, я в это не могу поверить!

– Вы – ладно, – усмехнулся Петров. – Вам сам Курлов не поверит, да и Виссарионов на смех поднимет…

Карпов изумленно посмотрел на Петрова: неужели какая-то дьявольская мистификация? Тот, словно бы заметив, как полковник растерялся, спросил с хорошо сыгранной яростью:

– Вы знаете, что Герасимов бросил меня в Париже?

– Конечно, знаю… Это так бесстыдно с его стороны…

– Хорошо, что вы поставили точку над «и», не придется объяснять, каково жить на чужбине без средств и связи, оставленным на произвол судьбы. Думаете, я это смогу простить? Да никогда! И отомстить я Герасимову могу лишь с вашей помощью…

– Как?

– Очень просто. Я соглашусь с его предложением убить Курлова и всех, кто будет с ним, – ну, Виссарионова, Комиссарова… может, придет и…

– Но, но! – Карпов снова сорвался, перешел на грубый начальственный тон. – То есть как это согласитесь?! Без моей санкции вы ни на что не согласитесь!

В глазах у Петрова высверкнуло еще ярче, рот совсем сполз вниз; справившись с судорогой, он продолжил:

– Понятно, что без вашего указания я ничего делать не стану. Но ведь и вы ничего не сможете предпринять, покуда не убедитесь в правоте моих слов… А убедиться в этом можно, если вы и ваши начальники все услышат своими ушами… Снимите мне квартиру… Филеров своих уберете: Герасимов большого уровня мастер, он ваших соглядатаев за версту разглядит, я приглашу его на квартиру для решающего разговора… А за полчаса перед тем, как он туда прибудет, в соседней комнате, – пусть только квартиру подберут с фанерной перегородочкой, чтоб все было слышно, – расположатся Курлов, Виссарионов и вы. И станете свидетелями нашего с Герасимовым разговора… Я ему ни «да», ни «нет» еще не сказал, он уговаривать меня будет… Ежели вас интересуют особые вопросы к Герасимову, могу их выучить заранее и поставить их во время нашей встречи…

Карпов испугался; понимая умом, что в руки идет грандиозное дело – таких еще в России не было, – тем не менее ощущал, как все сильнее и сильнее дрожат пальцы; в ушах слышались слова маменьки: «Паны дерутся, у холопов чубы трещат»; с тоской вспомнил работу в Ростове; вот благодать-то была, хозяин-барин, что хочу, то и ворочу, столицы далеко, губернатор – друг-приятель, с ним во всем заодно, своя, ростовская власть, все покроет… А рыбец какой?! Не то что эти угри – сальные змеи!

Научившись у Герасимова смелости, а у Савинкова многозначительности – уроки брал с ходу, – Петров снисходительно посоветовал:

– Попусту не волнуйтесь… Трапезу можно сей момент прервать, я вообще не едок, мне все это, – он презрительно кивнул на стол, уставленный яствами, – смешно, отправляйтесь к Курлову и сообщите о нашем разговоре… А я в «Метрополе» буду ждать от вас указаний. Если ваш высокий начальник признает дело нестоящим – выдадите мне оклад содержания: Герасимов положил семьдесят пять рублей золотом и оплата проезда по чугунке, – я и отчалю восвояси…

Через три часа за Петровым пришел мышонок, шепнув, что от «Георгия Сергеевича» (времени на придумывание псевдонима у Карпова не было, взял первый пришедший на ум, торопился к Курлову) и отвез на Астраханскую улицу.

Там, в пустой квартире – три комнаты и кухня (перегородки фанерные, как и просил Петров, красиво задекорированы обоями), стоял Карпов; лицо красное, видимо, сильно поддал, при этом натужно играл радостную улыбку:

– Ваша взяла, Александр Иванович! Вот вам квартирка! В полном вашем распоряжении, обставляйтесь, денег не жалейте, – он достал из кармана бумажник, набитый купюрами, и протянул его Петрову, – начинаем дело, предложение принято!

… В три часа утра за ним пришел Доброскок, шепнул:

– Карпов снял филеров, едем…

– А ваши? Торчат или тоже сняли?

– Одного оставили – не ровен час…

– Снимите, – резко потребовал Петров. – Отныне дело беру на себя. Малейшая несуразность, и все полетит к чертям. Вы отделаетесь выговором, я – жизнью.

… Когда Доброскок и Петров уехали, в квартиру проскользнули Бартольд и Луканов, пробыли там всего минут пятнадцать – этого вполне хватило на то, чтобы укрепить под обеденным столом, только вечером привезенным из магазина, динамит с выведенными на кухню проводами; как подключить их к сети, чтобы комнату разнесло в пух, Петров научился в Париже.