Горестная история о Франсуа Вийоне

И он принялся расхаживать по комнате с отрешенным видом, и этот его вид окончательно переубедил Франсуа.

И все-таки ему претило следовать советам Колена. Требовать у Марион деньги — нет, это не по нему. Он никак не мог решиться.

— Может, не сейчас, а когда-нибудь потом?

— Потом? — со злостью бросил Колен. — Конечно, куда удобнее пить в кабаках за счет своих друзей. И если они рискуют, так это их дело, верно? Ведь они платят.

— Да ты что! Что ты несешь!

— Ну так как?

— Послушай, — жалобным голосом начал Франсуа, — вот ты покатил на меня, обвиняешь и не хочешь меня выслушать. Разве ж я могу в один миг взять и измениться? Сам подумай. И потом, мне надо будет выбираться по ночам из дому…

— Ну да.

— А как? Мэтр Гийом держит меня взаперти. Он караулит меня.

Колен усмехнулся.

— Я ждал, когда ты заговоришь об этом, — ответил он.

Франсуа понял, что все его увертки ни к чему и если он согласится принять помощь от Колена, то хотя бы в этой части его оставят в покое. На миг ему стало страшно, но потом, внезапно решившись, он пробормотал:

— Я все буду делать, как ты сказал.

Колен подошел к нему и вытащил из кармана шарик смолы, каким снимают с замков слепки, чтобы потом делать по ним ключи. Все оказалось проще простого. Сойдя вниз, они встали у двери и болтали, пока Колен быстро делал слепок. Через день он вручил Франсуа готовый ключ.

— Подойдет? — спросил он.

Франсуа схватил Колена за руку, потащил его по лестнице к двери, и они проверили, как действует ключ.

— До вечера! — весело бросил Колен. — Придешь?

— У Марион, — ответил школяр и, поднявшись к себе в комнату, разложил книги и стал ждать, когда можно будет ускользнуть из дому, не привлекая ничьего внимания.

Но как он волновался, как ему было тревожно, не по себе! Подгоняемый какими-то странными, несообразными мыслями, он почти бежал по улицам. Проскочил одну, вторую и все время оборачивался, чтобы проверить, не идет ли кто за ним. Колен пугал его. Франсуа уже мысленно видел, как тот втягивает его в разные темные дела, к которым, при всей своей решительности, он еще не был готов. В какие дела? Франсуа вряд ли смог бы их определить словами. А началом и истоком всего, вне всяких сомнений, станет эта девка. Но глубже задумываться над всем этим Франсуа не решался. Что-то непреодолимо влекло его к Марион, к Колену, Ренье и их подружкам. Отчего? Почему? Франсуа стало жаль себя. Но чем ближе подходил он к каморке, где его возлюбленная подкарауливала прохожих, тем сильней корил себя за слабость, за то, что не смог сказать «нет». Ему было стыдно. Бросало то в жар, то в холод. Он дрожал. Марион, едва он вошел к ней в комнатку, бросилась ему на шею, но он первым делом опасливо запер дверь и закрыл ставни.

— Ты чего? — удивилась Марион. — Боишься?

Он, улыбнувшись, взглянул на нее и спросил:

— Колен и Монтиньи говорили мне, что ты спрашивала про меня. Это правда?

Марион приникла к его губам. Еще бы не правда! Он что, сам не видит? Еще спрашивает! Но тут Марион опомнилась, легонько оттолкнула Франсуа, обнимавшего ее так, что она чуть не задыхалась, и задала вопрос:

— Значит, Колен говорил с тобой?

— Да, — кивнул Франсуа.

Чуть погодя он добавил:

— Я договорился встретиться с ним здесь. Он вот-вот придет. И Ренье тоже. Ты знала об этом?

— Нет, — ответила Марион.

— Ну тогда считай, — несколько растерянно произнес он, — что я тебя предупредил.

И больше ни о чем не думая, он принялся покрывать поцелуями лицо девушки, бормоча:

— Марион, когда тебя нет со мной, я несчастен… Я живу, но как будто не живу, схожу с ума от тоски, мучаюсь, страдаю…

— Не надо…

— Марион, можно?

— А теперь? — ласково спросила девушка каким-то другим, незнакомым голосом. — Скажи, я хочу знать.

— О-о! — жарко выдохнул Франсуа. — Теперь…

— Тебе хорошо?

— Марион!

Осыпая поцелуями, она уже увлекала его к кровати, сетуя и коря за то, что он ей не верит, и Франсуа, словно бы окаменев, слушал ее, не понимая ни слова. Но тут в дверь стал колотить Монтиньи, а Колен заорал:

— Открывайте!

— Чего это с вами? — возмутилась Марион. — Огнем, что ли, припекло?

Ворвавшись в каморку, они завопили:

— Мы ищем огня любви! И пришли за ним к вам.

— А меня, — воскликнул Ренье, выглядевший изрядно возбужденным, — сжигает ярость!

— Тогда, может, выпьешь?

— Да, чтобы утопить стыд, — ответил он. — Гийометта обманывает меня, и я ее проучил.

Колен объяснил:

— Ренье застал ее с ухажером, который ей не только не платил, а напротив, брал у нее башли.

— Ну да? — удивился Франсуа.

— Тогда, — продолжал Колен, — Ренье вышвырнул этого ее хахаля нагишом в сточную канаву и туда же бросил его одежду. А Гийометту поколотил.

— Она заслужила этого! — воскликнула Марион.

— Рожу в кровь разбил!

— Все точно, — подтвердил Ренье.

Некоторое время все четверо молчали, поглядывая друг на друга, а потом вдруг разразились хохотом. Особенно веселился Колен. Держась за живот и подталкивая Франсуа локтем, он словно призывал его насладиться происшедшим и заодно сделать выводы.

— Теперь ты знаешь, — обратился он к нему, — что делать, если Марион когда-нибудь сыграет с тобой такую же штуку. Не раздумывая, бей по морде.