Горец (1)

В воздухе метались голубые змеи молний и бушевал невидимый тайфун, в эпицентре которого неподвижно стоял человек, которого все звали Рассел Нэш. Лишь покойный обладатель узкого меча звал его Мак-Лауд.

Все прекратилось так же неожиданно, как и началось. Морозный поток исчез, унося с собой искрящиеся хлысты разрядов и рвущую на куски боль. Обезглавленное тело рухнуло на пол, как и положено нормальному покойнику, а не электрическому зомби.

Все. Все?..

Рассел открыл глаза. Холодный пот стекал со лба, заливая едким соленым раствором глаза. Было тихо. Он по-прежнему находился рядом с убитым, окруженный изуродованными неведомой силой автомобилями. Пахло озоном, словно только что отбушевала гроза; пахло морем и лесом. Вдалеке послышались переливы полицейских сирен.

Рассел огляделся по сторонам и начал выбираться из автомобильного хаоса, лавируя между разноцветными мертвыми машинами.

Вспыхнули длинные люминесцентные светильники. Вой полицейских сирен, приближаясь, усиливался. Рассел вновь осмотрелся. Страшные разрушения царили в четком круге диаметром в добрые сто ярдов, с эпицентром в том месте, где Рассел снес голову своему противнику. Остальные "кадиллаки", "порши", "ситроэны", "БМВ" и прочие машины, как и раньше, мирно стояли в белых прямоугольниках парковочной разметки.

Он бросился бежать к своей машине, оставленной возле бокового въезда в гараж. Звук его удаляющихся шагов метался в плотной тишине пустого гаража.

По дороге он уладил еще одно очень важное дело. Встав на капот одного из автомобилей, Нэш аккуратно положил свой меч на металлический щиток, к которому были прикреплены лампы дневного света. Задержавшись на мгновенье, он спрыгнул на пол и провел рукавом плаща по мокрому лицу. Слезы? Вряд ли...

3

Солнце неудержимо падало в рыхлые серые тучи, напоминающие своими очертаниями угрюмые скалы над четкой линией горизонта. Морской ветер, приносивший запах водорослей и свежей рыбы, трепал знамя. Под его резкими порывами древко прогибалось, голова быка злобно бодала желтое поле.

Дорога, по которой двигалась процессия, была вымощена кусками гранита, поэтому звук шагов и цокот конских копыт разносился далеко по округе.

Впереди колонны, растянувшейся на добрую милю, держа в руках большой тисовый крест, шел сутулый монах в надвинутом на самый нос капюшоне грубой льняной рясы. Тяжелая ткань, подпоясанная толстой веревкой, была сплошь перепачкана грязью и покрыта бурыми пятнами запекшейся крови.

За монахом шли волынщики, старательно выдувая звуки старинной победной песни, затем - барабанщики, отчаянно избивающие свои кожаные инструменты короткими палочками с набалдашниками.

- Мак-Лауд! Мак-Лауд! - гремело вдоль дороги. - Вернитесь с победой!

На большом каменном мосту, выложенном дубовыми бревнами, прямо на широком гранитом парапете резвились мальчишки. Рискуя в любую минуту свалиться в воду, они весело кричали, глазея на сверкающее вооружение, на возбужденные и довольные лица идущих воинов.

Процессия вступила на мост. На другом берегу реки их ожидали жители близлежащей деревушки Глен-Финен.

Дойдя до середины реки, монах поднял над головой крест. Барабанная дробь стихла, волынки замолкли - и только шипение воздуха в кожаных мешках, глухой шум шагов и мерный топот копыт нарушали наступившую тишину. Под влиянием ощущения торжественности и важности момента смолкли даже пронзительные голоса неугомонных мальчишек.

Монах набрал полную грудь воздуха и, потрясая крестом, громким голосом торжественно возгласил:

- В этот год, 1534 от Рождества Христова, победа достанется клану Мак-Лауд!

Вновь барабанная дробь, причитания волынок; детвора встрепенулась, как стая возбужденных сорок, и так же радостно загалдела.

А колонна тем временем перевалила через мост навстречу вопящим жителям деревушки. Пешие бойцы и всадники, гордо подняв голову, проходили мимо очаровательных молодых девушек, готовых молиться на героев, идущих навстречу славе; мимо стариков и старух, несмотря на преклонный возраст вышедших встречать надежду и опору клана; мимо женщин с детишками, мимо лающей своры собак.

Высокий могучий всадник в просторной накидке из оленьей шкуры, надетой прямо на кожаную куртку с металлическими пластинами, приподнялся в седле и, раскачиваясь на стременах, посылал жаркие, полные страсти взгляды в толпу.

- Тугл! - девичий крик на миг перекрыл восторженный гомон толпы. Воин опустился в седло, и из густой бороды стыдливо выглянула белозубая счастливая улыбка. Он повернулся к ехавшему рядом совсем еще юному безбородому пареньку с загорелым лицом и большими голубыми глазами и лукаво спросил:

- Ну, что ты скажешь?

- Хороша, - встряхнув каштановыми волосами, ответил парень.

- Я не об этом!.. Скажи мне честно, ты боишься?

- Нет, брат Тугл! - юноша замотал головой.

- Ха! Ложь жжет мои уши! - запрокинув голову, бородатый Тугл громко расхохотался. - Даже я в своем первом бою струсил так, что замочил клановую юбку килт. Ха-ха-ха! Правда, потом я выяснил, что мой килт мокр от крови врагов!

Парень подобрал поводья и смущенно заулыбался.