Горец II

Она не покривила душой — ей и в самом деле не довелось видеть собственными глазами, что случилось с Лесли О'Майером. Хотя чего уж тут неизвестного, когда человек остается прикрывать отход с арбалетом против десятка автоматов…

Впрочем, Мак-Лауд понял ее правильно.

Не задавая больше вопросов, он как-то весь обмяк на своем сиденье. И девушка впервые почувствовала, насколько он стар…

«Нет. Ничего не выйдет. Только зря мучаю старика». Она уже была близка к тому, чтобы выйти из автомобиля.

Значит, все было напрасно? Зря отдана жизнь полковника Лесли, жизни остальных ребят, ее собственная жизнь (теперь уже не отсидеться, не спастись…).

И главное, самое главное, — жизни, судьбы, надежды миллиардов людей планеты!

Она обязана совершить эту попытку. Ради всех них. В том числе ради несчастного старика, который не так давно еще был способен на мудрость и доброту…

— Послушайте, ведь вы же умели читать судьбу человечества, как книгу! Помогите нам!

Он вдруг взглянул на Луизу с неожиданной резкостью (она не поняла — почему):

— Какое там человечество. Я — старик!

— Не прикрывайтесь своей старостью, словно щитом! Мир гибнет, Мак-Лауд! Вы спасли его однажды — попытайтесь сделать это еще раз!

«Попытайтесь еще раз… Хотя бы попытайтесь!»

Мак-Лауд молчал. Разочарование росло в нем с каждой минутой. И — тоже с каждой минутой — мозг вновь окутывала вязкая пелена дряхлости, отступившая было недавно, когда он увидел, как затягиваются раны на руке.

Неужели она — фанатик идеи? Боже, сколько встречалось таких на его пути…

Таких было немало и в корпорации «Шилд» — во всяком случае, в начале ее истории. И действительно: Проект, спасение человечества — куда как благородны такие цели! А потом…

Впрочем, «потом» ведь всегда фанатики и идеалисты сменяются циниками. Это — всеобщий закон. И вот уже вместо того, чтобы отдать Идее свою жизнь

— отдают чужие. Иногда — раньше своей.

А чаще — вместо своей…

Только что, когда Луиза плакала при мысли о погибших друзьях, ему хотелось погладить ее по голове, как гладят ребенка (которого у него никогда не было). Но сейчас…

— Будьте добры, покиньте машину, мисс Маркос, — сказал он холодно.

— Нет! — ответила она с той же страстностью. Глаза ее уже были сухи.

— Нет. Никогда!

— Что ж, пеняйте на себя.

И он с места дал полный газ.

Он и сам не знал, что собирается делать… Может быть, покатать ее на виражах на полной скорости, пока она не начнет визжать и проситься наружу?..

В том, что все будет именно так, Мак-Лауд не сомневался. Машину он даже в теперешнем состоянии водил виртуозно. Чувствовали они друг друга, словно всадник и лошадь.

(Опять?! Лошадь… Железная лошадка… Хелм Эдор!)

Он не помнил, когда отец в первый раз посадил его на лошадь и оставил одного среди поросших вереском холмов, как не помнил, когда у него в руках оказался маленький меч — точная копия прапрадедовской клейморы. Не помнят этого мальчики из воинского рода — ибо слишком рано такое с ними случается…

Но имя первой лошади осталось в памяти. Хелм Эдор звали смирного буланого конька, что на старошотландском означает «хранящий воина». Он еще не был воином, поэтому лошади приходилось хранить его за двоих.

А потом Хелм Эдор умер, и он плакал над его трупом — ибо короче конский век, чем человеческий…

Особенно — чем ЕГО век!

Мак-Лауд очнулся. Луиза смотрела на него с испугом, но не пыталась открыть дверцу и выскочить.

— Вы по-прежнему хотите говорить со мной? — устало спросил он.

Она только несмело кивнула в ответ.

— Хорошо. Едем, Хелм!

Луиза так и не поняла, кому он сказал это — автомобилю, что ли?

Рука Мак-Лауда нежно огладила изгиб руля, словно конскую шею…

…Где это было? По холмам какого из миров скакал буланый конек — и хохотал, взвизгивал от восторга на его спине маленький Конан Клеймора?

Он уже знал ответ. Вереск обоих миров мяли копыта Хелма. Обоих, или сколько там их есть еще…

— Спрашивайте, — устало сказал Мак-Лауд. Он вновь чувствовал, как пелена дряхлости подкрадывается к его мозгу.

— Вы возглавляли Проект?

— Да, возглавлял.

— Скажите, нет ли у вас впечатления, что корпорация «Шилд» намеренно сохраняет нынешнее положение?

Напористость Луизы вновь слегка покоробила Мак-Лауда. Хотя — недостаток ли это? Нет ничего выше Чести, но именно Честь порой требует поставить долг выше дружбы.

Не он ли сам только что видел внутренним зрением, как бегущие в атаку воины перешагивают через убитых и раненых?

Таков уж мир… Иногда нельзя задерживаться рядом с упавшими друзьями за счет друзей, продолжающих бой…

— Впечатление такое есть, а вот уверенность… Уверенностью я его не назову.

— Но если у вас имеются данные…

— Девочка моя, этим данным — под три десятка лет. Все уже устарело… Безнадежно устарело. А что до новых данных… — Мак-Лауд выразительно покосился на Луизу. — Может быть, вы заполните этот пробел? Как я понимаю, вы побывали в «мозговом центре»?

Луиза не решилась сообщить ему правду — слишком уж невероятной она была. Девушка потупилась:

— Нам ничего не удалось узнать. Нас сразу обстреляли, и…