Горец III

Медленно поводя фонариком из стороны в сторону, он любовался антикварными штуковинами, понимая, что не обманулся в своих ожиданиях.

— Ух ты, — выдохнул Ричи, — это же надо!..

Это действительно была большая удача. Прямо как в кино. Об этом не стыдно рассказать кому угодно. Даже Джеки, которого недавно отправили в колонию, наверное, с уважением отнесся бы к подобному предприятию. Ричи опустил сумку на пол и, потирая руки, направился к огромной витрине, за которой лежали аметистовые браслеты и кулоны.

— Ну и ночка, — бормотал мальчик себе под нос. — Такая работа мне явно подходит. И, как мне кажется, я ей тоже нравлюсь…

Руки сами подняли тяжелое небьющееся стекло и сгребли в охапку разложенные на черном бархатном поле украшения, которые через мгновение исчезли в необъятных карманах зеленой куртки…

Вечерний ветер шуршал по продрогшей черепичной крыше, срывая с неровной кровли тяжелые капли дождя и бросая их в окно. Они, как разноцветные пластилиновые шарики, прилипали к стеклу, заглядывая в комнату во втором этаже одиноко стоящего дома. Там бесновался огонь в небольшом камине и его отблески впивались в прохладные капли на окне и трепетали, теряя слабое тепло. Возмущенная этим дрожащим светом вода не могла удержаться на сверкающем катке стекла и медленными ручейками соскальзывала на кирпичный подоконник старого дома, образуя темные мерцающие лужицы в щелях кладки.

Ночь рекой текла по улицам, стучала в закрытые окна домов, окутывала холодной влажной тучей городок. Но в небольшой уютной комнатке было тепло и светло. По стенам плясали непоседливые тени, стонали в камине дрова, их неясные жаркие вздохи стелились по полу и взлетали к потолку, бились в темное окно…

Внезапно взгляд человека в комнате стал холодным и отсутствующим, и неуместно деловым голосом он спросил:

— Ты ничего не почувствовала?

Она — рядом с человеком была еще и она, согласно доброй старой традиции — смущенно улыбнулась и, поправляя взъерошенные влажные волосы, уклончиво ответила:

— Я… Ну…

Он аккуратно приподнял ее, как куклу, и посадил рядом с собой на кушетку.

— Здесь кто-то есть, — уверенно и очень серьезно проговорил он.

Журнальный столик возле кушетки использовался хозяином двухэтажного домика еще и как подставка для великолепного антикварного японского меча-катаны с отлично выполненным в виде головы дракона костяным навершием рукояти. Серебристо-голубая сталь сверкнула, отразив огонь камина.

— Незваный гость умрет, — чужим тихим голосом произнес мужчина, поднимаясь и беря меч.

Его лицо потеряло мягкость и стало как каменное, глаза смотрели прямо перед собой, а меч в руке, казалось, вел его вперед. Повинуясь этому призыву, человек пружинистой походкой дикого зверя направился к двери, ведущей к лестнице на первый этаж.

— Мак! — удивленно позвала его женщина, так и оставшаяся сидеть на кушетке с еще улыбающимся лицом.

Но он уже исчез в проеме двери, как будто его никогда и не было в этой теплой уютной комнате.

Ричи извлек из чрева одного из стеклянных шкафов большое серебряное блюдо, на котором были расставлены украшенные резьбой и чернением пузатые чаши, и забросил их в сумку. Высматривая, что бы еще упрятать в свой баул, его взгляд остановился на стеллаже, где поблескивали в слабом свете уличных фонарей изящные старинные мечи. Один из них, украшенный изумрудами по золотому плетеному эфесу, — испанский меч семнадцатого века — был просто прекрасен.

Ричи, конечно, не знал, что это за клинок, но не мог отвести от него восторженного взгляда. Меч просто просился в руки, и дух захватывало от безумной игры ручейков света, журчащих по золоту. Ричи ловко щелкнул нехитрым замком стеклянной двери и, распахнув ее, взял в руки старинное оружие. Это было приятно и волновало. Тяжелый клинок оттягивал руку, разливая по всему телу спокойную, однако ни на чем не основанную уверенность. Это все было так вовремя и так соответствовало настроению сегодняшнего вечера, что незадачливый воришка не смог удержаться и, размахивая мечом из стороны в сторону, стал подкрадываться к большой деревянной статуе индейского божества, вырезанной из цельного куска кедрового ствола.

Намереваясь сразиться с грозным деревянным противником, поводя клинком перед разинутой пастью языческого бога, Ричи насупил брови и, совсем разыгравшись, торжественно произнес:

— Защищайся, глупец! Ну!..

В изящном повороте он изогнулся, отражая воображаемый ответный удар и замер в стойке, захлебнувшись собственным дыханием. Его прищуренные глаза вдруг широко раскрылись и словно полезли на лоб. В проходе между прилавком и стеной стоял обнаженный мужчина, поднявший над головой кривой японский меч. Незнакомец по-кошачьи шагнул навстречу Ричи, — и его низкий, похожий на рычание тигра, голос заполнил пространство торгового зала:

— Я Дункан Мак-Лауд из клана Мак-Лауд.