Горец-защитник

— Да, есть немного. Или это из зависти. Мама говорила, что зависть заставляет людей делать другим всякие мерзости.

— Твоя мама была мудрой женщиной.

— Я по ней скучаю, — сказал Рейд тихо.

— Конечно, ты скучаешь по ней! Тут нечего стыдиться. Но, думаю, я достаточно насиделась тут, стараясь набраться храбрости пойти и постучать в двери сэра Саймона. Если не хватит смелости сейчас, не хватит никогда. Лучше всего нам закончить эго путешествие.

— А вы боитесь?

Рейд незамедлительно начал собирать остатки еды, помогая Илзбет укладывать сумки.

— Совсем чуть-чуть, — ответила Илзбет, смочив салфетку и ласково обтерев личико и ладошки Элен. — Хотела бы я верить в этого человека так, как верит моя семья. Но я ни разу его не видела. Трудно довериться незнакомцу, особенно если дело касается таких вещей, как убийство и измена. Да и он меня не знает. С чего бы ему мне верить?

— Но вы говорите, что он уже помогал вашей семье?

— Да. Он помог моим двоюродным братьям, Мюрреям. Но их я тоже толком не знаю, так что не могу сказать, что много слышала о сэре Саймоне. Я наполовину Мюррей; все остальное во мне от Армстронгов.

— Это плохо?

— В каком-то смысле — ничего хорошего, мальчик. Мой маленький клан, мой отец-лэрд — все они добрые, честные люди, чего никак не скажешь о старших. Они здорово запятнали честь нашей семьи, потому что кое-кто из родственников отца погряз в бесчестье. — Она поморщилась. — Знаешь, среди моей родни немало воров.

Мальчик было рассмеялся, и она усмехнулась, помогая детям взобраться на Голиафа.

— Я не слишком обижусь, если он предпочтет видеть во мне родственницу Мюрреев, по крайней мере, поначалу.

— Если он откажется вам помогать, помогу я, — заявил Рейд.

— Ты хороший, храбрый парень. — Илзбет взяла поводья и направилась к городку, ведя за собой пони. — Но тебе нужно заботиться о сестре, поэтому остается лишь уповать на то, что сэр Саймон действительно такой ярый борец за правду, как о нем говорят.

Тем более что у самой Илзбет не было никакого другого плана. Она попыталась придумать что-нибудь на ходу. Но сейчас, когда путешествие близилось к концу, ее голова работала ничуть не лучше, чем в долгие часы, проведенные в дороге. К тому времени, как Илзбет очутилась у дверей дома сэра Саймона Иннеза, она потеряла всякую надежду придумать что-нибудь умное. Оставалось лишь истово молиться, что этот человек ее спасет.

Саймон Иннез развалился в кресле у огня, с бокалом отличного вина в руке и хмуро взирал на лежащего на его коленях кота. Было ошибкой поддаться приступу милосердия и накормить этого огромного черно-белого котяру. Кот съел угощение и преспокойно вошел в дом. Иннез поглядел на своего пса. Зубастый лежал у его ног, и его нос украшала свежая царапина. Кто бы мог подумать, что огромный злой пес трусливо отступит перед бездомным котом, который безнаказанно лупит его лапой по носу!

Вздохнув, Иннез осторожно погладил кота, и тот глухо, раскатисто заурчал. По крайней мере, это было приятней, чем слушать его храп. Да и выглядел зверь после того, как им собственноручно занялась Старая Бега, гораздо лучше. С видом оскорбленного достоинства кот перенес мытье и расчесывание, после чего ему втерли в шерсть какое-то масло, чтобы истребить блох.

— Разумеется, стоило смириться с этой маленькой неприятностью ради того, чтобы устроиться перед огнем, предварительно набив брюхо курицей, — медленно произнес Иннез, делая новый глоток вина. — Просто не верится, что я разрешил тебе лежать на моих коленях. Мужчины не жалуют кошек, знаешь ли.

Кот повернул голову, чтобы Саймону было удобнее чесать его за потрепанным ухом.

«Я веду себя, как старик», — сердито подумал он. Хотя ему вот-вот должно было исполниться только тридцать. Если подумать, тридцать — не так уж и много, невзирая на тот факт, что слишком много людей вообще не доживает до этого возраста. И уж точно тридцать — слишком мало, чтобы в одиночестве коротать вечера у огня, беседуя с котом и собакой. Несколько месяцев Иннез ничего другого не делал. Появление кота было единственным событием в его тихой с некоторых пор жизни. Саймон поморщился: он становится затворником.

Пора бы завести жену, подумал он, чувствуя, как от болезненной тоски сжимается сердце. Бывают верные женщины. Браки иногда заключаются на небесах. Он видел такие союзы и таких женщин совсем недавно, когда занимался делами Мюрреев. Одна часть его души, все еще уязвленная событиями прошлого, хотела бы оспорить этот факт, содрогаясь при одной мысли о женитьбе, но он сказал себе, что давно пора преодолеть страх. Если уж Торманд Мюррей, который успел соблазнить половину женского населения Шотландии, сумел найти такую жену как Морэн — любящую, преданную женщину, наделенную и смелой душой, и острым умом, и редким даром видений, можно было надеяться, что и для него, Саймона, найдется где-нибудь такая же. Даже Джеймс Друммонд, приёмный сын Мюрреев, которого обвинили в убийстве своей первой жены, нашел добрую женщину.

— Так отчего же я сижу тут, глажу драного кота, вместо того чтобы ласкать обольстительную женушку? — пробормотал он.