Горец-защитник

— Входите, отведайте моего меда. Как я слышала, на вас тут старательно не обращают внимания.

Сев за стол, Саймон провел рукой по волосам.

— Совершенно не обращают. Я уж и не знаю, что еще сделать, чтобы ей угодить.

— Да нет, она вас очень даже привечает. Даже не сомневайтесь.

— Но не так, как мне бы хотелось! Мне нужно поговорить с ней. Я пытался доверить бумаге то, что хотел бы ей сказать, но она не читает моих писем. Я даже детей не видел, — добавил он спокойно. Голос, однако, выдавал обиду на то, что дети тоже не захотели его повидать. — Но они по крайней мере оставили себе подарки, которые я им посылал.

— Дети подобреют к вам. Сейчас, как я подозреваю, они делают то, что велит им Илзбет.

— Что ж, я начинаю терять терпение.

— Значит, подожмете хвост и уберетесь назад в нору? — спросил Торманд, подходя к столу и целуя Морэн в макушку.

— Нет. Я ее украду и заставлю меня выслушать, — Саймон нахмурился, когда Морэн засмеялась так, что Торманду пришлось схватить ее стул, чтобы она не упала. — Что тут смешного?

— Ничего. Как раз это и следует сделать. — Морэн весело улыбнулась. — Дайте ей еще неделю, чтобы опомнилась, а потом утащите куда-нибудь в уединенное место. Да, это поможет.

— Значит, вот он где! Негодяй, совративший мою дочь!

Саймон медленно встал, чтобы встретиться с Кормаком Армстронгом. Для мужчины его возраста Кормак был по-прежнему крепок и силен, и Саймон задумался — сможет ли выдержать бой с этим человеком, если дойдет до драки? Потом он увидел в его глазах веселый огонек. Кормак тоже смеялся. Теперь Саймону пришла в голову другая мысль. Когда это он, человек, внушавший людям страх на посту ищейки короля, успел сделаться всеобщим посмешищем?

— По правде говоря, я ее не совращал. То есть дело было не совсем так, — начал он и смутился.

— Вы правы, лучше не касаться подробностей. — Кормак улыбнулся Морэн, которая подала ему меду. — Спасибо, дорогая. Дай мне знать, когда до тебя дойдет, что ты совершила ошибку, выйдя замуж за своего неотесанного грубияна. У меня целая орава сыновей, которым нужны хорошие жены.

— Которые варят хороший мед? — спросила она.

— Которые будут хорошим приобретением для клана. — Он снова взглянул на Саймона. — Вы творите чудеса, добиваясь внимания моей дочери.

— Этого не скажешь, если вспомнить, как она принимает мои письма и подарки.

— Вы забыли ее на целых два месяца.

— Мой замок был разорен. Я нашел троих братьев, которых не видел с детства. И еще я страшно боялся, что сойду с ума. Я был немного занят, знаете ли.

— И кажется, начинаете терять терпение. Отличный знак, если мужчина намерен посвататься к упрямой женщине.

— Никогда не предполагал, что она окажется такой упрямой! Думал, накричит на меня в крайнем случае. Лишь однажды она действительно выказала гнев, когда бросила мне в лицо цветы вместе с кувшином.

Кормак фыркнул.

— Это был хороший бросок, а вы вовремя отскочили. Думаю, Илзбет разозлилась еще больше оттого, что вы смогли увернуться.

Саймон взглянул на веселившихся Кормака, Торманда и Морэн и покачал головой. «Подумать только, а я столько времени терзался мыслью, что в нашем роду есть сумасшедшие!»

— Погодите, вот поживете некоторое время в обществе женщин клана!

— Хм. Не знаю, оскорбиться мне или нет, — сказала Морэн.

— Ты исключение, милая Морэн, — успокоил ее Кормак.

— Из-за моего меда.

— Нет, но мед делает твое присутствие еще более приятным.

— Ну, муженек, вот это лесть, каких мне не доводилось слышать! — воскликнула Элспет, входя в комнату. Она взглянула на Саймона и улыбнулась, своей улыбкой живо напомнив ему Илзбет. — Я уже много дней пытаюсь пробраться сюда, чтобы вас повидать. — Она снова улыбнулась в ответ на его элегантный поклон. — Очень мило. Светские манеры. Вы все еще состоите на службе у короля?

— Только если меня просят, потому что Гауан не очень-то умеет разгадывать загадки, — ответил Саймон, а потом набрал в грудь побольше воздуху. — Есть кое-что, о чем я хотел рассказать вашей дочери и о чем писал в письмах. Чувствую, что должен сообщить об этом, прежде чем мы уладим все прочие наши дела, У меня есть дочь.

— Так он ее не убил? — сказал Торманд и торопливо пояснил, что у Генри была странная привычка убивать собственных дочерей.

Обе женщины побледнели, и Кормак взглянул на него сердито.

— Прошу прощения, — извинился Торманд.

— Не нужно, — сказала Элспет. — Вам-то за что извиняться?

Морэн тихо продолжила:

— Ты просто сказал правду.

Элспет взглянула на Саймона:

— Мы были очень злы на вас с Илзбет, потому что догадались, что вы, хм, несколько перестарались в своих попытках ее защитить, и гадали, отчего вы не едете, чтобы просить ее руки. Илзбет оправдывала вас единственным известным ей способом. Она кое-что о вас рассказала. Ребенок от Мэри, не так ли?

Саймон покраснел удивляясь, почему Элспет одобрительно кивнула при виде его смущения.

— Да.

Глубоко вздохнув, он поведал им все про Марион, в том числе и то, что заставил ее пережить Генри.