Горец

— Надо «скорую». Насколько высокая? Чего ты стоишь? Подожди! Я сейчас оденусь и с тобой. Бедная малышка! — несусь к родному чемодану, раскидываю вещи в разные стороны, нахожу нижнее белье, спортивный костюм.

— Нам далеко идти или на машине ехать? — завязываю хвост, достаю мокасины. — Я готова. Пошли скорее, — Давид странно на меня смотрит, но мне некогда раздумывать над смыслом его взгляда. У меня беспокойно кружатся мысли о маленькой девочке.

Спускаемся на первый этаж, никто нас не палит, поэтому спокойно выходим на улицу. Ежусь от холода, Давид даже не вздрагивает. Открывает калитку, пропускает вперед. Идем мы минут десять. Значит Милана и правда рядом живет, знают давно друг друга.

Давид заходит во двор, подсвеченный уличными фонарями. Когда я буду писать пост о Кавказе, обязательно упомяну, что в частных домах шикарные дворы, большие дома с очень богатой обстановкой.

— Давид, хорошо, что ты пришел! — Милана не сразу меня замечает, а вот я оценила по достоинству ее шелковый халатик, который соблазнительно почеркает ее округлые формы. Есть за что поддержать, ущипнуть. И у нее шикарные густые черные волосы чуть ниже талии.

— А она чего тут делает? — недовольство в каждом взмахе ресниц. Не спешит убирать свои лапки с рук Давида, кажись еще крепче сжимает их.

— Что с Хадей? — никак не реагирует на бывшую, даже декольте в халате не будит интереса. Я усмехаюсь, скрещивая руки на груди. Попытка соблазнить Давида провались с треском. Теперь я могу быть спокойна, муж вряд ли залезет по доброй воле в постель Миланы, какие бы выкрутасы она не делала.

— Была высокая температура, но сейчас сбили.

— Я зайду к ней, — убирает руки, уходит в глубь дома. Я прищуриваю глаза, Милана перестает изображать обеспокоенную мать. Сверлим друг друга уничтожающими взглядами.

— Тебе, Милаша, кажется нужно смириться, что Давид к тебе не вернется. Манипулировать ребенком — это очень низко и подло.

— Не будь столь самоуверена в себе. Давид меня любит по сей день, просто хорошо это скрывает. У нас дочь.

— Если бы любил, не развелся. И была бы не только дочь, — очень надеюсь, что слова не пустят яд и не отравят меня изнутри. Хорошо, что Давид возвращается, ничего не говорит Милане, даже не смотрит в ее сторону. Если верить сдвинутым бровям, он раскусил свою бывшую.

— Поцелуй меня, — прошу, когда мы оказываемся на улице. Смотрит темным взглядом, нагибается и нежно целует в губы, придерживая мой подбородок пальцами. Обнимаю его за шею.

— Давай провожу домой. День выдался бесконечным.

— Ночи не будет?

— Обязательно будет, но не сегодня, — чмокает в нос, обнимает за плечи. Ну, совсем забылся, нарушает правила, а мне приятно. Пусть сзади смотрят и зарубят на носу, что свое добровольно не отдам никогда. Буду драться, кусаться и кирпичом бросаться.



23

* * *

— Все хорошо? — мама отпивает кофе, я бездумно ковыряюсь в тарелке. Хорошо? Ну, не знаююю. Смотря что, она имеет ввиду под этим вопросом.

— Все нормально.

— Ты какая-та кислая после приезда с Кавказа. Тебя там обидели? Уже жалеешь, что связалась с этим мужчиной? Вы слишком разные, у вас разное воспитание, разные взгляды на жизнь, планы тоже разные. Я до сих пор не могу понять, что вас связывает.

— Может я его люблю? Тайно, стыдливо, никому, не признаваясь в этом чувстве, — усмехаюсь, мама хмыкает. — Просто я в каком-то вакууме. Точнее чувствую, что где-то накосячила, а не могу сообразить где.

— Я заметила.

— В смысле?

— Твой муж не похож на счастливого молодожена, у которого под боком спит красивая жена. Он уходит рано, приходит поздно, ты всегда спишь.

— Он и раньше так делал, ничего удивительного.

— Это странно, Алена. Ты уверена, что у Давида никого на стороне нет? Твой папаша тоже резко стал рваться на работу и задерживаться допоздна, результат повышенной работоспособности у него сейчас спит в кроватке.

— Не думаю, он не такой, — отмахиваюсь, а внутри все сжимается. Его контроль над собой теперь не вызывает восторга. Между нами после несостоявшейся брачной ночи возникла прохлада, вроде тепло, а закутаться во что-то теплое хочется. Приехали в Сочи мы неделю назад. И в этот же день, не отдохнув с дороги, Давид помчался в офис. Хотела спросить, что случилось, дождаться, но быстрее уснула. И мама верно заметила, я сплю, когда он уходит и приходит. Я его не вижу. Названивать с претензиями не собираюсь. Звоню только днем, узнать, когда придет. В ответ всегда одно и тоже: «поздно».

— Я на пары, — отодвигаю от себя полную тарелку, так и не сумев ничего в себя запихать. Беру сумку и ухожу.

До свадьбы в Сочи осталась неделя. Папа с организатором сияют от восторга. Предвкушают, как это событие станет самым главным событием сочинского побережья среди местной и не только элиты. Мне лично уже ничего не хочется. Я чувствую себя шариком, из которого выпустили весь воздух, он обмяк и стал некрасивым, пустым.