Сократ. Разве я её к этому привёл, мой почтённый, а не тот, кто напрямик, без оговорок объявляет счастливцем всякого радующегося, чему бы тот ни радовался, и не делает различия меж удовольствиями, какие хороши, какие дурны? Впрочем, и теперь не поздно высказаться, считаешь ли ты приятное тем же самым, что благое, или среди приятных вещей есть иные, которые к благу не причислишь.
Калликл. Я войду в противоречие с самим собой, если признаю, что они не одно и то же, стало быть — они одно и то же.
Сократ. Ты нарушаешь, Калликл, прежний наш уговор и больше не годишься исследовать существо дела вместе со мною, если впредь станешь говорить вопреки собственному мнению.
Калликл. Но и ты тоже, Сократ.
Сократ. А разве я так поступаю? Тогда я тоже виноват, одинаково с тобою. Но вдумайся внимательно, мой дорогой, может быть, не всякая радость — то же, что благо? Ведь в противном случае неизбежны, по–видимому, и все те постыдные выводы, на которые я только что намекнул, и ещё многие другие.
Калликл. Это ты так думаешь, Сократ.
Сократ. И ты действительно на этом настаиваешь, Калликл?
Калликл. Да, настаиваю.
Сократ. Значит, мы приступим к обсуждению, исходя из того, что ты нисколько не шутишь?
Калликл. Какие уж тут шутки!
Сократ. Тогда, раз ты так решил, объясни мне, будь любезен: ты признаёшь, что существует знание?
Калликл. Признаю.
Сократ. А не утверждал ли ты совсем недавно, что существует и мужество — наряду со знанием?
Калликл. Да, утверждал.
Сократ. Мужество — это не то, что знание, это две разные вещи, так ты полагал?
Калликл. Да, совсем разные.
Сократ. Пойдём далее. Удовольствие и знание — одно и то же или нет?
Калликл. Нет, конечно, премудрый мой.
Сократ. И мужество, разумеется, — не то же, что удовольствие?
Калликл. Ещё бы!
Сократ. Давай же как следует это запомним: Калликл Ахарнянин считает, что приятное и благое — одно и то же, а знание и мужество отличны и друг от друга, и каждое в отдельности от блага.
Калликл. А Сократ из Алопеки в этом с нами не согласен. Или же согласен?
Сократ. Не согласен. Я думаю, и Калликл будет не согласен, когда хорошенько всмотрится в самого себя. Скажи мне, люди благополучные и злополучные не противоположные ли испытывают состояния, как тебе кажется?
Калликл. Противоположные.
Сократ. А если эти состояния противоположны друг другу, значит, с ними всё должно обстоять так же, как со здоровьем и болезнью, верно? В самом деле, человек не бывает и здоров, и болен сразу, и не бывает, чтобы он одновременно расставался и со здоровьем, и с болезнью.
Калликл. Как это? Не понимаю.
Сократ. Возьми для примера любую часть тела, какую вздумаешь. Допустим, у человека болят глаза, случилось воспаление.
Калликл. Допустим.
Сократ. Разумеется, в это время глаза у него не здоровы?
Калликл. Разумеется, нет!
Сократ. А когда он расстанется с воспалением, тогда что? Расстанется одновременно и со здоровьем своих глаз и в конце концов будет и без того, и без другого вместе?
Калликл. Ничего похожего!
Сократ. Да, удивительный, по–моему, и нелепый получается вывод. Не правда ли?
Калликл. Истинная правда.
Сократ. На самом деле, мне кажется, человек поочерёдно приобретает и теряет то одно, то другое.
Калликл. Согласен.
Сократ. Не в таком ли точно отношении находятся сила и слабость?
Калликл. Да.
Сократ. Быстрота и медлительность?
Калликл. Верно.
Сократ. А также благо и счастье и противоположные им зло и несчастье — каждое приходит в свой черёд и в свой черёд уходит?
Калликл. Вне всякого сомнения.
Сократ. Значит, если мы отыщем такие вещи, которые человек и теряет, и удерживает в одно и то же время, ясно, что ни благом, ни злом они не будут. Согласимся мы на этом? Подумай получше, прежде чем ответить.
Калликл. Я согласен с тобою целиком и полностью.
Сократ. Теперь вернёмся к тому, на чём мы сошлись раньше. Как ты понимаешь голод — он приятен или мучителен? Я имею в виду только голод, ничего больше.
Калликл. Мучителен, по–моему. Но есть, когда ты голоден, приятно.
Сократ. Я тоже так думаю и понимаю тебя. Но сам по себе голод мучителен, верно?
Калликл. Да.
Сократ. И жажда, значит, тоже?
Калликл. Совершенно верно.
Сократ. Спрашивать дальше или ты и так согласишься, что мучительна всякая нужда и всякое желание?
Калликл. Соглашусь. Можешь не спрашивать.
Сократ. Хорошо. Значит, пить, когда испытываешь жажду, по–твоему, приятно, не правда ли?
Калликл. По–моему, да.
Сократ. Стало быть, в случае, о котором ты говоришь, «испытывать жажду» значит «страдать»?
Калликл. Да.
Сократ. А «пить» равнозначно избавлению от нужды и удовольствию?
Калликл. Да.
Сократ. Значит, когда человек пьёт, он чувствует радость, — так ты понимаешь?
Калликл. Именно так.
Сократ. Хоть и испытывает жажду?
Калликл. Да.
