Горгона. Скипетр Мирозданья

–Обожратушки, – прошипела подползающему крахху, усмехнулась. Граабу тоже моя сила не понравилась, распылился на атомы, теперь вот краххи не выдержали, зачем учить заклинания и махать клинками? Делись по-сестрински с тварями и пусть от обжорства сдыхают. Вот настырный, крахх все еще полз ко мне. Сильная тварь. Его глаза блестели такой яростью, столько в них было ненависти, что я не выдержала, отвернулась. Что поделаешь? Не суждено вам жить. Опираясь на стену, стала подниматься. Крахх, видя, что у меня еще есть силы, остановился. Понимание о неизбежной смерти читалось в его глазах. Так решила не я. Вас приговорили к смерти создатели. Но почему-то его взгляд давил посильнее, чем слабость. В конце концов, я сделала несколько шагов и взмахнула клинками. Удары по шее ничего не дали крахх из последних сил огрызался, пытаясь поймать зубами клинки. И тогда я на одной силе воли, дала закусить один клинок острым зубам, а сама, что есть мочи толкнула тяжёлое тело, приоткрывая светлое пузо и заветное место, где у твари была «ахиллесова пята». Клинок вошел как нож в масло, я резко откатилась от дрожащего в агонии тела крахха. Его глаза затянулись белесой пеленой, а из раны толчками выходила черная кровь.

Все кончено. Не знаю, сколько я простояла словно статуя возле поверженного врага, как послышался стон. Дим! Бросилась на звук. Темный лежал на спине. Его тело было в крови, а Лиль на груди лежал сломанным осколком. Что меня больше расстроило, потеря амулета или умирающий дроу? Я плюхнулась рядом на колени не обращая внимание на противную влагу. Убрала с лица темного напитанные кровью волосы.

–Эй, давай прекрати умирать, слышишь, у меня сил нет лечить. – Наклонилась, послушала, как бьется сердце. Редкие чуть слышные удары. Блин! В голову лезли дурацкие мысли. Почему-то разозлилась на себя, за то, что так и не узнаю о том, каково это, быть с избранным. Потом уже разозлилась, что в голову лезут именно такие мысли. Обращение к печати Инсуу ничего не дало. Пуф-ф пусто. Тут послышался какой-то шепот, а потом уже и крик. Эсир.

– Лиена перенеси его наверх, там есть лечащий, – он замолчал, подбирая слова, – ящик, саркофаг, я тебе его показывал.

Ага, легко поднять наверх такой вес. Я с ужасом оглядела изрезанного Дима. На нем живого места нет, порез на порезе, а еще яд попал в раны, кажется, темный не выживет. Так, тряхнула саккараш и глубоко вздохнув, ухватила темного под мышки. Он застонал, значит, еще жив. Все – таки женщины, какой бы расы они не были очень живучие существа. Казалось, только что я даже встать не могла, теперь же тащила наверх по крутой лестнице тяжеленого дроу успевая только материться сквозь зубы. Несколько раз мне казалось, что я тащу труп, Дим переставал даже стонать, а неслышное дыхание еле улавливалось. У меня замирало сердце и задерживая дыхание я прислушивалась к темному, молясь и угрожая про себя. Не знаю, сколько времени я тащила Дима наверх, но скоро он лежал в железном ящике, который окутывал мягкий синий туман.

– Он пробудет там несколько дней. – Тихо раздалось рядом. – Много яда, надеюсь, таргес сможет очистить его организм.

Таргес, я как-то сама делала такое лечащее заклинание, только у меня был зеленый цвет. А-а махнула рукой, мыться, есть спать. Именно в такой последовательности. Тяжело переставляя ноги, я поплелась в душевую. Пофиг что вода брызгает куда захочет, и температура прыгает от ледяной до кипятка. Жидкость, в которой создавались краххи, и в которой я успела искупаться, подсыхала, превращая когда-то белоснежные одежды, в деревянные доспехи. Чтобы попасть под струю разломанного душа пришлось поскакать и побегать, но чистое тело – это лучшая награда. С едой не заморачивалась, агрегаты виарнов, больше походили на какое-то космическое оборудование, и пища после десятидневного потребления уже не казалась такой вкусной.

На кровать натурально упала, и даже не смогла по привычке прокрутить все события прошедшего дня просчитывая ошибки, как просто отключилась.

12 ГЛАВА

Проснулась с такой головной болью, что вся студенческая жизнь, с тяжелыми отходняками, показалась раем. Тысячи слонов, топали внутри, эхом закладывало уши, а вот глаза наоборот пытались выбраться из орбит. Ох, закрыла уши ладонями, помассировала мизинцами виски, мечтая об одном, умереть. Сиверс рассказывал о последствиях ментальных атак, но я не сильно, прислушивалась и задумывалась. Что-то меня начинает напрягать мое тупоумие. Все вокруг пытаются как-то помочь, хотя, и не обязаны. Я лишь бездумно живу, словно каждый день последний. Хотя почему 'словно'? За этот год многие дни казались последними. Поразмышлять не дал Эсир.

–Лиена, как ты себя чувствуешь?

–Могло бы быть хуже. – Сказала я и спустила ноги на пол. Что ж лежи, не лежи, а вставать придется. – Долго валялась?

– Нет, сутки. Дроу еще в таргесе. Я думаю тебе надо посмотреть, что происходит на последнем ярусе.