Гори, гори ясно

Вечером мы все вместе построили и обсудили несколько увлекательных теорий: откуда могла взяться и куда делась таинственная кошка. Прибыли из своей «дачной поездки» соседи, ещё раз поблагодарили за бдительность, сказали, что кто-то сдвинул штору, и только. У них всё современно: балконная и входная двери под пристальным взглядом видеокамер. Даже если незваный гость первым делом бросится к камере и отключит её, та успеет передать картинку куда положено. Охрана прибудет быстро, уже устраивали «учения».

– Не то чтобы у нас несметные сокровища, – сказал сосед, – но лучше так. Да и полиция говорит, что один только вид работающей камеры, смотрящей тебе в лицо, заставит одуматься большинство преступников.

Так вот, на камерах ничего и никого не было, кроме смутной тени нашего дрона за балконом. И на том спасибо.

Я пролистал фото, и на многих уже успел заметить детали сцены – кошек, которые исчезали, стоило мне чуть-чуть ухудшить качество. Даже пришла в голову идея устройства, наподобие стереоскопа: одним глазом видеть исходную картинку, другим – чуть-чуть исправленную. И все «невидимки» сразу же объявятся.

Я обработал чуть меньше сотни картинок, хотя надо и основной своей работой заниматься, и понял, что привычная картина мира постепенно замещается. Или я, то есть мы с Филатовой, если она видела то же самое, одинаковым образом свихнулись, «или одно из двух», как говорил персонаж из мультика «Следствие ведут Колобки». Материальные следы есть: следы той кошки на перилах. Это все заметили, и это – факт. А вот всё прочее…

Я откинулся на спинку кресла. Теперь ещё это приглашение в клинику. Ладно, попробуем напрямик, без легенд. Последнее, что мне хотелось – это говорить заведомую неправду.

– Филатова? – Вера не удивилась. – А, это по поводу твоего отчёта о выставке, да? Я читала про неё. Говорят, хорошая клиника, врачи хорошие. Это она предложила к ней привезти?

Я кивнул. Молча. Хотя хотелось поинтересоваться, что это за неведомый «отчёт», о котором сам я ничего не знаю?

– Давай свозим, – согласилась Вера. – Хуже не будет. Так… – она открыла свой «ежедневник» – электронный календарь. – Вот, в пятницу можно. Утром. Можем сразу обоих взять, у нас ведь две переноски. Так пойдёт?

– Сейчас узнаем. – Я позвонил Филатовой и уже через пару минут она подтвердила и дату, и время – удачный интервал, дороги ещё не сильно забиты, успеем до главных пробок. – В десять тридцать утра. Если в девять выедем, аккурат успеем.

Вера встала за моим стулом и обняла за плечи.

– Костя, – она погладила меня по голове. – Ты уже второй день смотришь на эти фотографии, с выставки. На ролик тот, с балкона, долго смотрел. Что-то не так?

И что я должен сказать?

– Иногда кажется, что на снимках есть то, чего не заметил. Плюшка ведь видела кого-то, верно?

Вера села на стул рядом с моим и кивнула, держа меня за руку.

– Вот, смотри. – Я решился, и показал два снимка. – Вот соседский подоконник. И ещё один снимок. Разница по времени в две минуты. Ничего не замечаешь?

Вера недолго всматривалась.

– Шторы по-разному расположены. – Она указала на снимок, на котором я видел сидящего сфинкса. – Вот тут штора отошла от подоконника… как будто что-то её отодвинуло. А здесь, – указала на другой снимок, – касается подоконника. Ты об этом говоришь?

Я кивнул. И вздохнул, с облегчением. То есть не я один вижу странности в окружающем мире.

– Необычно, – кивнула Вера. – Даже не знаю, что сказать. Костя, сделай перерыв. Я не знаю, что ты хочешь найти… но пусть голова отдохнёт.

А вот это хорошая идея. И я направился следом за ней на кухню, помогать, по мере сил, готовить пирог. Это одна из наших традиций: пироги готовим все вместе.

Плюшка недовольно мяукнула: «Куда, спрашивается, пошли, если кошка здесь, и требует внимания?», но потом спрыгнула и побежала следом. Один только Герцог проводил нас взглядом, зевнул и блаженно растянулся на своём пледе.

* * *

Ближе к вечеру два слова «it thinks» вновь начали лезть в голову. Я с кошкой в нашем с Верой кабинете; Плюшка дремлет на коврике; Герцог вальяжно развалился на диване в гостиной. Дети что-то увлечённо обсуждают у себя в комнате, Вера читает книгу и пьёт чай на кухне. Обычный такой, мирный вечер.

Я поставил фотоаппарат заряжаться, батареи успели порядком сесть, и поднялся из-за стола. Надо глазам отдых дать.

Фраза назойливо вращалась в голове. Наваждение какое-то. И говорить не хочется: должна же быть сила воли! Я заметил, походив по кабинету, что назойливость фразы тем выше, чем я ближе к шкафу. Там у нас, как говорит Вера, «мусом ный амбар» – вещи, которые отчего-то не поднимается рука выбросить, но и пользоваться ими не получается. Под Новый год мы устраиваем в «амбаре» очередную ревизию, и половина хлама отправляется в мусорный ящик.