Гори, любимая, гори! (СИ)

Бегу вдоль неприступной стены в поиске ворот. А их все нет! Ощущения, как в кошмаре, когда не можешь убежать от чудовища, и оно уже дышит в спину, а ты не в силах проснуться... Когда паника захлестывает, нахожу проход, завешанный плетями дикого винограда.

Сказители говорят, замок темного мага живой, имеет душу и потому не переносит незваных гостей. Теперь мне сложно отмахнуться от их слов. Древние родовые артефакты точно присваивают себе отпечатки личностей своих владельцев, тем самым приобретая характер. Почему бы так не сделать и замку?! Ну и что, что он огромный?!

И я, чувствуя себя глупо, все же смиренно прошу:

– Пожалуйста, позвольте нам скрыться от преследователей и переждать здесь опасность! Мы не воры и не охотники за амулетами, всего лишь беглецы. Поверьте, нам не нужны ваши сокровища!

Как и ожидала, никто не отвечает. Я беспрепятственно пробираюсь сквозь переплетения из темно-зеленых ветвей винограда, а вот воздушные носилки с Витаром протискиваются следом с огромным трудом. Выбитые ворота обнаруживаются на земле, сразу у входа, наполовину скрытые вьюнком и гигантскими лопухами.

Озираюсь – и от увиденного перехватывает дыхание. Не верю своим глазам! Замок прекрасен! И цел!

Я окончательно убеждаюсь, что руины – иллюзия, которая рассеивается, как только оказываешься ближе. Но как же так? Кто наложил обманное заклинание? И зачем? Вопросов и предположений столько, что кругом идет голова.

Снова окидываю взглядом просторный двор. В первую очередь в глаза бросаются, конечно, маки. Красные островки разбавляют высокую траву, разросшуюся поверх плит двора. Затем только замечаю разбитые и уцелевшие скульптуры, заваленные мусором недействующие фонтаны, фигурно не стриженный пару веков кустарник, и оттого разросшийся, как ему хотелось.

Сам замок из серого камня до сих пор величественен и грандиозен. Четыре высокие дозорные башни и столько же для чародейских дел сложно построить без помощи магии. Стекла в окнах неразбиты и блестят, словно их вчера помыли. Такое ощущение, что запустение коснулось лишь внешнего и внутреннего дворов.

Сердце в груди бьется тревожно. В детстве мы играли в охотников за артефактами, пробравшихся в замок темного мага, – и вот сейчас я здесь, в мертвоземье.

VIII. Сердце скверны

Еще никогда я не исцеляла так быстро. За скорость расплачиваюсь ополовиненным резервом. А, может, дело в личности моего пациента? Как бы там ни было, я не боюсь Вита. Разве можно бояться того, кого любишь?

Закончив процесс исцеления, устало присаживаюсь рядом, на нагретый солнцем камень. Я, конечно, могу разбудить его, но зачем? Слава небу, храмовники сюда не сунутся, можно расслабиться и отдохнуть. До ночи далеко, объявится нечисть ближе к вечеру, поэтому пускай мой пожиратель отдохнет, наберется сил.

Ну, а если вдруг внимание какой-нибудь твари мы все же привлечем, и ради нас она проснется, я не так беззащитна, как раньше. Справлюсь.

Невдалеке растет мак. Отчетливо вспоминаю, как в юности гадали мои подружки. Сама я никогда не пытала цветок о силе любви моего суженого – Вита знала, сколько себя помню. Мы жили по соседству, и наши мамы дружили. Жаль, что когда Вита забрали храмовники, его родителям пришлось уехать из-за косых взглядов окружающих, и мне ничего не известно об их дальнейшей судьбе. А, может, и к лучшему, что уехали? Вдвоем все же легче убегать из Заозерного края…

Алые крупные лепестки прохладны и приятны на ощупь. Опускаю один из них на кольцо из большого и указательного пальца. И изо всей силы ударяю ладонью. Громкий хлопок в тишине замкового двора звучит раскатом грома. При этом лепесток разрывается на две половинки – этот добрый знак, как сказали бы давние подруги. Откровение цветочного доносчика, что избранник любит с неистовой силой, совсем не радует, скорее, наоборот. Наивная детская забава…

Стон отвлекает от грустных мыслей.

– Что же ты наделала, Ива! Я ведь говорил тебе бежать!

Что говорить в ответ, не представляю. Разве что правду?

– Можешь кричать, сколько угодно, но я тебя не брошу.

Пожиратель кривит губы.

– Какая же ты дуреха! В случае чего я тебя сожру первой, без ошейника моя сущность почти неуправляема. Уже сейчас я едва сдерживаюсь, Ив.

Действительно дуреха, потому что не воспринимаю его угрозы всерьез. Не после того, как он вытащил из пыточной комнаты, спас от гланиса и бросился на огневолков, давая возможность спастись.

– Значит такая у меня судьба.

– Дурная судьба, – цедит он сквозь зубы.

А затем, смолкнув, дает знак и мне не болтать.

– Паук! – кричат за стеной. – Выходи! И бабу не забудь!

Витар успокаивающе сжимает мою руку.

– Выходите сами, Паук! И мы не тронет целительницу, она нужна живой!

Убийца магов с интересом смотрит в сторону прохода в стене. Догадаться, о чем думает, несложно.

– Не вздумай, – шиплю тихо. – Лучше умереть, чем служить храму!

– Вы продержитесь здесь только до ночи! Выходи сам, Паук! Или мы придем за тобой – и ты об этом пожалеешь!