Гори, ведьма, гори! [Дьявольские куклы мадам Мэндилип]

Откровенно говоря, я об этом не подумал. Только теперь мне стало понятно, в какое опасное положение попал я сам. Я взглянул на шофера. Он поднялся с колен и стоял, внимательно глядя на Мак Канна.

— Я вижу, что вы не всё поняли, — Мак Канн невесело улыбнулся. Он подошел к итальянцу. — Дай-ка мне твои игрушки, Поль.

Шофер молча погрузил руки в карманы и передал ему пару автоматических пистолетов. Мак Канн положил их на стол. Он добавил к ним свои два револьвера.

— Сядьте, док, — сказал он и указал на мой стул у окна. — Это вся наша артиллерия. Пусть она будет у вас под руками. Всё, о чем я прошу вас, не звоните никому, пока не выслушаете.

Я сел, положил рядом с собой оружие, проверил, заряжены ли револьверы. Они были заряжены.

— Док, — сказал Мак Канн, — я хочу, чтобы вы подумали над тремя вещами.

Первое — если бы я был хоть в какой-то мере виноват в смерти босса, разве я так вел бы себя?

Второе — я сидел с правой стороны от него. На нем было толстое пальто. Как бы я мог проткнуть его тончайшей иглой через одежду и через куклу? Да еще сделать это так, чтобы он не заметил? Рикори ведь был сильным человеком. Да и Поль заметил бы что-нибудь.

— А если Поль сообщник?

— Верно, — согласился он. — Это так. Поль сидел в той же луже, что и я. Не так ли, Поль?

Он быстро взглянул на шофера, который молча кивнул. — Ладно, оставим это под вопросом. Возьмем третье обстоятельство: если я убил босса эти путем, а Поль был со мной, неужели бы мы привезли его к единственному человеку, который мог понять, как он был убит? А когда вы определили причину смерти, как мы и ожидали, рассказать вам всё так, как оно было, и тем погубить себя? Иезус Мария, док, я не такой идиот, чтобы так поступить.

Лицо его исказилось.

— И зачем мне убивать его? Я бы прошел через ад для него, и он знал это. И Поль тоже.

Я почувствовал правоту всего сказанного. В глубине души я был уверен, что Мак Канн говорит правду или, по крайней мере, то, что кажется ему правдой. Он не убивал Рикори. И всё же сваливать это на куклу было слишком фантастично… А в машине было всего три человека. Мак Канн словно читал мои мысли.

— Это могла быть какая-нибудь механическая кукла, — сказал он. — Заводная, приспособленная для удара.

— Мак Канн сойди вниз и принеси мне ее, — приказал я резко.

Он дал наконец какое-то рациональное объяснение.

— Ее там нет, — сказал он и усмехнулся весело. — Она выпрыгнула.

— Нелепость… — начал я.

Шофер перебил меня.

— Но это верно. Что-то выпрыгнуло, когда я открыл дверь. Я подумал, что это кошка или какой-нибудь другой зверек. Я сказал: «Кой черт!» и тут увидел ее. Она бежала со всех ног. Затем остановилась и потом исчезла в тени. Я видел ее один момент, как блеск молнии. Я сказал Мак Канну: «Что за черт!» Мак Канн шарил в машине. Он сказал: «Это кукла! Она убила босса!» Я ответил: «Кукла? Что ты хочешь сказать?» Он объяснил. Я ничего не знал о кукле раньше, хотя видел, что босс нес что-то под пальто. Я не знал, что там у него. Но я видел эту проклятую штуку — не кошку и не собаку. Она выпрыгнула из машины и проскочила у моих ног.

Я спросил иронически:

— Вы считаете, Мак Канн, что эта механическая кукла была заведена так, что могла убивать и убежать после этого, не так ли?

Он покраснел, но ответил спокойно.

— Я не утверждаю, что механическая кукла. Но всякое другое представление было бы сумасшествием, не правда ли?

— Мак Канн, — сказал я, — чего вы хотите от меня?

— Док, когда я был в Аризоне, там умер один фермер. Умер неожиданно. Там был один парень, который, казалось, был сильно замешан в этом деле. Маршалл сказал: «Я не думаю, что ты это сделал, но я единственный придерживаюсь такого мнения. Что ты мне на это скажешь?» Парень ответил: «Маршалл, дайте мне две недели, и если я не притащу человека, который это сделал, вы можете повесить меня». Маршалл сказал: «Прекрасно. Временное определение: умер от шока». Это и был шок. От пули. Ну вот, еще до конца второй недели явился этот парень с убийцей, привязанным к его седлу.

— Я понял тебя, Мак Канн. Но здесь не Аризона.

— Я знаю. Но разве вы не можете сказать всем, что он умер от инфаркта? Временно? И дать мне одну неделю? Тогда, если я не явлюсь, обвиняйте меня. Я не убегу. Это единственный путь, док. Если вы скажете полиции… лучше возьмите один из этих револьверов и убейте меня с Полем сейчас же. Если мы скажем им о кукле, они умрут от смеха и сейчас же отправят нас в Синг-Синг. Если мы ничего им не скажем, будет то же самое. Если каким-нибудь чудом полицейские потеряют нас… вы знаете, среди ребят босса найдутся такие, которые могут помочь нам — тогда всё останется невыясненным навсегда. Я говорю, док, вы убьете двух невиновных людей. И никогда не узнаете, кто убил босса, потому что никто не станет искать настоящего убийцу. Зачем это им?