Гори во льдах

Нора вспомнила Алару и ее давние жалобы на процесс обучения, неизменно завершавшиеся глубокой мыслью о том, что другие учебные заведения и близко так не подходят для хейтеров. Возможно, именно из-за примера Алары дочь почтенного хейтерского семейства и устроила дома скандал, требуя у светлого отца отправить ее во «Врата» – память не содержала однозначного ответа. Но становиться кем-то вроде дочери Пейнджела Норе никогда не хотелось. Учиться же она, напротив, хотела. Истинная мать и обращенный отец – не лучшая комбинация, чтобы произвести на свет прирожденно одаренного демона. Только сугубо среднего... А средней Норе никогда не хотелось быть. Или, того хуже, обходиться самостоятельно приходящими умениями... Конечно, если все время торчать в реальности, где удается сражаться с окружающими демонами, то сила развивается неплохо, но... Нудное это дело. Ограничивать себя одной реальностью – не для демона Хаоса. И насчет Рингила Нора тоже думала, что чушь он несет про «лучший мир» – просто пока сам верит. Может, от Велки наслушался. Или просто ничего пока не видел, кроме этой реальности и Департамента, да и то мельком. Нет, обходиться мелочами невозможно... Жизнь, даже максимально сокращенную, нужно набить подробностями и приключениями...

Только когда делишься своими идеями с любимым демоном, получается ерунда.

На лицо набежала тень. Нора подняла голову и увидела, как по стеклу крыши медленно растекается черная лужица.

–Думаешь, это знак? – с непонятной интонацией поинтересовалась Сулмор. Неясно, чего было намешано больше – ленцы или хейтерского презрения...

–Думаю, Велку кто-то довел, – вздохнув, ответила Нора Лойе. – Это ее лак...

–Ты используешь, – Веледа спорила скорее по инерции. Рингила она видела если не насквозь, то почти... В целом, он был для нее полупрозрачным – как любой хейтер, более или иначе сумасшедший, чем она сама.

Велка знала, что сошла с ума, возможно, еще при рождении. Мать рассказала ей, как прошло это знаменательное событие – хотя в никогда не протемнявшемся сознании демона сохранились обрывки воспоминания. Веледа Сенгарри появилась на тьму склепа в пятом приходе, а точнее, материализовалась, держа за руки Рингила. Ближе и роднее могут быть лишь близнецы.

Девочка училась использовать свою силу, глядя на Рингила – к нему могущество приходило само, вместе с идеями по применению... Вместе они учились читать, разбирая надписи на стенах восьмого прихода. Вместе изводили местных жителей...

Рингил, конечно, не всегда был рядом. Иногда в общагу приходил Пейнджел, чтобы ненадолго забрать ребенка с собой. Возвращался минимально ненавидимый хейтер всегда выбитым из колеи... Но с истинно хейтерской нелюбовью к себе продолжал пользоваться каждой возможностью, чтобы посидеть возле матраса биологической матери. Тайны из этого Рингил не делал.

Да, с матерью Велки, Сенгой, он родства никогда не чувствовал, но такой задачи никто не ставил. Дети, обитавшие в общаге прихода, были предоставлены сами себе – достаточно было лишь отметиться в том, что еще существуешь. Никто не занимался воспитанием – разве что некоторые ортодоксы, срочно нуждавшиеся в коррекции баланса или считавшие, что такая помощь нужна маленьким комкам грязи, крутившимся под ногами.

Хейтеры редко сходятся вместе ради рождения детей. Заниматься слиянием – от желания или чаще от нежелания – можно и так, чтобы не доходить до апофеоза. Как именно – Велка видела не раз... А вот Рингила эта ерунда не интересовала. Он одно время выяснял детали настоящего слияния, хотя бы начальной стадии, но потом перестал думать и об этом. Велка легко поняла, в чем было дело.

Попробовал. Не понравилось.

Или понравилось. Слишком сильно, чтобы не мешать правильно относиться к жизни. Слишком сильно, чтобы продолжать ненавидеть...

Полупрозрачный. С ясным, как день, желанием ненавидеть. С таким стремлением, которого вполне можно было бы бояться. С силой, равной которой Веледа не видела в жизни.

Но Рингил умел и любить. Он любил реальность, где появился на свет. Любил так, что это уже становилось ненормальным. С точки зрения Велки – ненормальным втройне. Реальность эта была страшным, искаженным отражением ада... Понятие это Веледа и Рингил подцепили у знакомых Пейнджела, людей, вместе с большой кучей других понятий. Людей можно было не понимать в целом, но отдельные слова они вполне могли объяснить – хотя бы потому, что сами их сочинили.

Ад. Хреновое место, хреновое время, говоря мягко. Для всех демонов настало недоброе, волчье время, и то, что хейтеры успели, укрылись в своем мире, ничего не значило. Они принесли с собой все, что могли принести, потому что не бежали от себя. Для хейтеров неправильно, нелогично – бежать от плохого. Покинуть навсегда можно только место, где тебе хорошо, чтобы не возвращаться и травить сознание воспоминаниями...