Горячая афера. том 1 и 2 (СИ)

Сложнее всего было объяснить воровке, почему свою долю нельзя забрать из этих денег. Чем они отличаются от тех, которые должен заплатить доменус. Мак вообще тоже не понимал, что мешает взять эти деньги и заодно еще половину хранилища доменуса и сбежать, пока неприятности не обрушились словно лавина, но у Лексии было свое мнение на этот счет. Почему Мак с ним согласился, он сам не знал. Может, потому что мошенница была ловким манипулятором, а может, просто сам доменус вызывал уважение, и маг был, как и Лексия, склонен считать, что ри Аргуса подставили. Правда, раньше, маг не замечал за собой тяги к восстановлению справедливости. Но все когда-то приходится делать в первый раз, если получится – выйдет забавный опыт.

К тому же прельщала идея отомстить. Но просто забрать деньги, конечно, было безопаснее. Правда, Лексия обещала больший куш, если все пойдет, как надо, получится вернуть недополученный гонорар. Но как можно верить мошеннице?

За мыслями, Мак не заметил, как подошел к двери, ведущей в тюремный блок. Рядом испуганно вздохнула Яшма. Охранники покосились на нее удивленно, но кукольная внешность играла воровке на руку. Трогательной барышне пристало пугаться тюрем.

Камеры находились внизу, под землей, и спускаться туда было страшно, казалось, что если за спинами закроется массивная металлическая дверь, выйти обратно на свет, уже не удастся. Везде магическая защита. У входа – охрана, которая проверяет всех и заставляет отдать все, вплоть до ремней, чтобы ничего похожего на оружие не оказалось в руках заключенных.

Пройдя необходимую проверку, Яшма и Мак оказались в темном коридоре с рядом дверей. Заключенные из-за решеток смотрели зло и завистливо. «Лишь бы не увидеть кого-нибудь из своих!» – с ужасом подумал Мак и, опустив глаза, стремительно направился за охранником.

– Доменус ри Аргос у нас находится в отдельных апартаментах, – пояснил сопровождающий их законник, когда ряды дверей с решетками закончились.

* * *

Танир лежал на неудобной казенной кровати и пил. Собственно – это то, чем он занимался последние несколько дней. Хорошо хоть проблем со спиртным не было, ему приносили все, что душе угодно. Все же даже во время неприятностей имя, титул и определенная репутация играли на руку.

Его камера именовалась представительской. Вместо решетки – металлическая дверь, небольшой саузел, кровать и возможности получать различные прелести из внешнего мира. Единственное, правда, что интересовало доменуса – это спиртное. Выпитые бутылки он ставил ровными рядами у стены. Совершенно скотское поведение, но на душе было погано. Что делать дальше, Танир не представлял, поэтому лежал, смотрел в потолок и пил.

Он не мог сказать, что горюет. Лексия была яркой вспышкой в его жизни. Она опалила сердце, но дотла сжечь не успела, а вот собственная загубленная жизнь и карьера, а так же чувство вины не давали покоя. Он запятнал репутацию и собственную душу, невольно ввязавшись в очень грязное дело. Из-за него погибли люди, которые ему доверяли, и это не давало покоя. Душа требовала отмщения, но Танир слишком привык жить правильно и чтил закон. В голове не укладывало то, как система поступила с ним. И он не понимал, что может сделать для того, чтобы восстановить справедливость.

Самым простым было подписать бумаги, потом уехать на две недели на воды, а после, как ни в чем ни бывало вернуться к своим обязанностям. Этого от него все и ждали, но Танир проявил завидное упрямство и даже послал, куда подальше адвокатов, присланных отцом, чем, безусловно, опечалил свое семейство, которое и так страдало из-за пятна на безупречной репутации. Вот уж чего от Танира не ждали точно. Он всегда был образцом для подражания. Лучшим сыном, которым гордились и про успехи которого рассказывали друзьям. То, что теперь родне придется оправдываться, даже немного радовало. Он всегда хотел бросить вызов семейным ценностям, но смелости не хватало. А тут судьба сама распорядилась. Только вот, создавшаяся ситуация – это не юношеский бунт. Невероятно сложно повернуть ее так, чтобы восстановить репутацию, и не поступится совестью.

Танир больше всего не хотел становиться пешкой в руках ри Трантея. Доменус понимал, что шантаж лишь дело времени. Сейчас его выпустят, дадут отдохнуть и втянуться в работу, а потом попросят сделать что-то такое, на что он по доброй воле никогда бы не пошел, и отказаться будет нельзя, так как жизнь она заразная штука, не хочется терять ее и то, что дают положение и деньги. Танир привык жить хорошо, но не был уверен, что готов заплатить столь высокую цену за привычный уклад. Решение было непростым, а со всех сторон давили. Отец, который беспокоился за репутацию семьи, начальство, коллеги-друзья. Да и соблазн был слишком велик, только вот…Пойти на уступки – это подписать себе приговор. «А остаться здесь?» – внутренний голос был ехидным и очень раздражал.