Горячая «холодная война»: Юг Африки (1960-1990 гг.)

Разного рода материальная помощь ЗАПУ оказывалась Комитетом солидарности. Например, в 1963 г. в Дар-эс-Салам для нее был направлен ротатор[728]. Кроме того, не позднее 1961 г. в советские вузы стали приезжать студенты из Зимбабве[729]. Вспоминается, как в июле 1962 г. во время моей работы в Комитете молодежных организаций СССР я участвовал в направлении африканских и других зарубежных студентов в Хельсинки на международный фестиваль. Одним из них был юноша из Южной Родезии, окончивший подготовительный факультет в Тбилиси, настроение которого существенно отличалось от других. По его словам, африканцев в грузинской столице не ждал дружественный прием, и они все собирались после каникул переехать в другие советские города.

К сожалению, он был прав. Хотя ксенофобия, а то и отрытый расизм расцвели на «постсоветском пространстве» три десятилетия спустя, Грузия и тогда была исключением. В письме, направленном Комитетом солидарности в ЦК, говорилось о «недостатках в работе» с иностранными студентами, обучающимися в Тбилиси»[730]. В нем указывалось, что африканские студенты ощущают враждебность и антагонизм части советских (грузинских) студентов[731]. Руководство предложило не посылать африканских студентов в Грузию и перевести оттуда тех, которые ранее были туда направлены[732].

В конце 1963 г. руководство ЗАПУ обратилось в Москву с просьбой об организации военной подготовки для группы своих членов. Джеймс Чикерема, вице-президент ЗАПУ, в беседе с Максудовым в Каире 24 декабря попросил СКССАА передать в соответствующие советские органы просьбу подготовить 30 человек в течение четырех месяцев, особенно по «по подрывной работе, по военным диверсиям» и три человека в течение шести месяцев по изготовлению «простого стрелкового оружия», поскольку, по его словам, было невозможно переправить в страну оружие из-за рубежа[733]. Чикерема сообщил также, что он отправляется в Пекин вместо приглашенного туда Нкомо и хотел на обратном пути в январе 1964 г. обсудить в Москве вопросы предоставления помощи[734].

И летом 1964 г. активисты ЗАПУ стали прибывать и на военную учебу. В первой группе, в частности, был Аким Ндлову, будущий руководитель вооруженного крыла ЗАПУ – Народно-революционной армии Зимбабве (ЗИПРА). Месяцем позднее прибыла другая группа, которая включала Пекелезелу Мпоко, входившего позднее в высшее командование ЗИПРА, затем занимавшего пост посла Зимбабве в Москве[735]. Их десятимесячный курс в Северном учебном центре включал как общую военную подготовку, так и специализацию по партизанским действиям и даже полевую медицину[736].

Как уже указывалось, решение о подготовке к вооруженной борьбе было принято руководством ЗАПУ еще раньше, хотя этот факт долго замалчивался в официальной историографии в независимом Зимбабве. Например, в одном из своих выступлений Роберт Мугабе отнес «решение народа Зимбабве» к апрелю 1966 г. когда произошло первое столкновение между группой бойцов ЗАНУ и правительственными силами[737]. Однако много позднее, 5 июля 1999 г., на похоронах Джощуа Нкомо он же заявил, что решение «превратить политическую борьбу в вооруженную партизанскую» было принято в начале 1963-го на заседании под председательством президента ЗАПУ[738].

Но и эта дата вряд ли правильная, поскольку, по воспоминаниям одного из командиров ЗИПРА, первая группа активистов ЗАПУ была послана на военную подготовку в Китай еще в 1962 г. (хотя, к сожалению, их возвращение в Дар-эс-Салам совпало с расколом в этой партии)[739], а на сайте «возрожденного» ЗАПУ говорится, что эта партия направила «некоторых активистов на военную подготовку в такие страны, как Алжир, Гана, Чехословакия и Китай» в середине 1962 г.[740]

Более того, Нкомо в своих мемуарах пишет, что в сентябре 1962 г. он лично провез контрабандой из Каира в Дар-эс-Салам оружие («24 полуавтоматические винтовки с магазинами и боеприпасами и большую сумку с гранатами»)[741]. Он даже утверждал, что в тот период «…вооруженная борьба сделала свои первые шаги»[742].

Кроме вузов и военных учебных заведений активисты ЗАПУ начали прибывать в Москву и на политическую подготовку в Институте общественных наук. Однако представляется, что руководство этой организации торопилось отправить активистов на учебу без должного их отбора, возможно, стремясь «заполнить выделенную квоту». В бумагах сектора Африки ЦК мне встретилась докладная руководства Института о плохом поведении группы зимбабвийских слушателей, которые увлекались спиртным больше, чем самой учебой. Возможно, причиной этого был так называемый «культурный шок», но скорее всего, их уровень образования был неадекватен для ИОН, и занятия оказались для них слишком трудными. Так или иначе, их слова «Мы е… ваш марксизм» отнюдь не были приятной музыкой для преподавателей и администрации Института, и руководство ЗАПУ вынуждено было принести свои извинения.