Горячая купель

Только тут, взглянув на свои руки, Батов увидел, что письмо так и осталось зажатым в руке. На какое-то мгновение сам себе показался смешным, но от этого легче не стало.

Молча протянул письмо. Капитан, мельком взглянув на адрес и первую строчку, спросил:

— От племянника, что ли?

— Нет... от соседа.

— Можно прочитать?

Соколов быстро пробежал взглядом по листку, осторожно свернул его, отдал Батову. Все смотрели на замполита.

— Когда вы получили письмо? — спросил он.

— Вот только что...

— Я считаю, — обратился Соколов к собравшимся, — что причина опоздания товарища Батова вполне уважительная. А вам, — повернулся он к Крюкову, — я дам исчерпывающий ответ после собрания...

— Растолкуем общими усилиями! Чего тянуть, — как всегда, резко сказал комбат Котов, поводя орлиным взглядом в сторону Крюкова.

Или Крюков на самом деле не понимал состояния Батова, или, желая как-то оправдать свое поведение, делал вид, что не понимает. Он еще хотел что-то спросить, но Соколов опередил его:

— Прошу вопросы по существу, товарищи.

— Какие там еще вопросы! — вскочил на ноги Котов. — Биографию все слышали, она у него написана подробно. Остальное известно из рекомендаций, да и так знаем. Сейчас главный и самый верный критерий оценки человека — его поведение в бою. Дай бог каждому так действовать, как он в Данциге. К чертовой бабушке всякие придирки! У меня есть предложение — принять.

— Так, есть еще вопросы? — выяснял замполит.

— Нет! Нет! — послышалось из рядов. — Давайте кончать!

— Тогда кто желает высказаться?.. Поступило предложение принять товарища Батова кандидатом в ряды вэ-ка-пэ-бэ. Еще какие соображения будут?... Садитесь, — обратился он к Батову.

— Нет других предложений! — крикнул Седых.

— Принять!

— Знаем этого человека!

— Какие тут еще соображения!

— Разрешите мне! — выкрикнул среди шума Крюков.

Он не дождался, пока ему разрешат, и начал, неторопливо подбирая слова:

— Я предлагаю воздержаться от приема младшего лейтенанта, так сказэть, в кандидаты партии...

— По личной неприязни? — не выдержал комбат.

— Прошу не перебивать, — спокойно заметил Соколов.

— Повторяю, я предлагаю воз-дер-жаться. И совсем не по личным мотивам, капитан. — Крюков холодным взглядом стрельнул в комбата. — Кроме того, младший лейтенант — невоспитанный человек. Нарушает военную дисциплину, вступает в пререкания со старшими, грубит. В полк явился один, без команды, ночью. Подумайте хорошенько, товарищи коммунисты, кого вы принимаете в свои ряды. Надо еще проверить такое сложное, так сказать, стечение обстоятельств. Кроме того...

— Лучше скажите, почему задержана награда Батову? — вскипел Седых. — Я буду жаловаться.

— Я объясню, — милостиво согласился Крюков. — Кроме того, у вас в роте, старший лейтенант, все недисциплинированны, вместе с командиром роты. Это видно по вашему поведению здесь. А два ваших пьяных взводных командира увернулись от суда по делу Кривко только из-за счастливой случайности. Вот почему мною задержаны их наградные листы. Вам теперь ясно, старший лейтенант? И, наконец, он даже умудрился опоздать на свое первое, так сказать, в жизни партийное собрание. Скажите, товарищи коммунисты, кто-нибудь из вас опаздывал на свое первое собрание? А мы теряем время, ждем его...

— Ну, и могли бы не приходить и не ждать! — взорвался Котов. — У нас — батальонное собрание, обошлись бы без вас...

— Думаю, — продолжал Крюков, не обратив внимания на реплику, — думаю, что моих доводов будет вполне достаточно для полного обоснования моего, так сказать, предложения.

Он сел на свое место, достал большой носовой платок, вытер вспотевшее лицо и шею. Вокруг поднялся шум. Крюков не допускал мысли, что после его выступления среди присутствующих может найтись человек, способный опровергнуть его доводы.

Никаких опровержений действительно не последовало. Замполит поднял руку, призывая к порядку, дождался тишины и сказал:

— Мнения товарищей, кажется, вполне определились. Начнем голосовать или есть необходимость продолжить обсуждение?

— Голосовать!

— Прекратить прения!

— Ставьте на голосование!

— Ясно. Поступило два предложения: первое «за», второе «против». Голосуем по порядку...

Батов затаил дыхание: что скажут коммунисты? Они могут принять его, но могут и отвергнуть. Эх, лучше бы не позориться! Гусев-то правильно все объяснял, убедительно, да теперь, пожалуй, и сам не рад, что связался с таким...

— Кто за то, чтобы принять товарища Батова кандидатом в члены вэ-ка-пэ-бэ, прошу голосовать, — сказал замполит. Он было начал считать голоса, но увидел, что легче сосчитать тех, кто против, и прекратил счет. — Кто против?

Поднялись четыре руки...

Крюков растерянно оглядел серьезные, даже насупленные лица коммунистов батальона.

В глубине души Крюков признался себе, что неприязнь к Батову у него действительно есть, только не личная, как утверждал комбат Котов. Он отказывался понимать, как это — опытные коммунисты совершенно не принимают во внимание тягчайшие улики против младшего лейтенанта.