Горячая любовь снеговика

Олег Ефремович совершил лишь один противозаконный поступок, более он ни в чем плохом замечен не был, работал лифтером, был добрым ангелом-хранителем многоэтажной башни. Зачем дочери знать о глупых ошибках молодости отца? Я понимаю, по какой причине от ребенка скрыли правду и придумали сказку про рано вышедшего на пенсию полковника. Могу объяснить и то, почему Нина откровенно рассказала мне об уголовном прошлом брата, – я ведь представилась сотрудницей правоохранительных органов, врать мне было опасно. Один подход к компьютеру, и я узнаю всю подноготную Тараканова. Но зачем плести небылицы про приезд Светланы, жены Олега? Куда подевалась Света потом? По какой причине она бросила дочь? Где Нина и Олег жили раньше? Вернее, люди, которые носили эти имена в последние годы. Ведь настоящие-то Таракановы сгорели в Насети, и как звали в действительности тех, кто присвоил себе их документы, пока неизвестно.

Я подошла к прикроватной тумбочке и открыла ее. Ничего особенного, таблетки валерьяны, бумажные носовые платки, крем для рук, книга «Как обрести душевный покой». Я машинально полистала затрепанные странички: Нина явно вдумчиво изучала пособие, кое-какие строки она подчеркнула красным карандашом. Вот, например, такую фразу: «Чистая совесть – лучшая подушка». Или следующая замечательная сентенция: «Сладкие грехи молодости – горькие раскаянья старости». Да уж… как будто автор хотел настроить своих читателей на депрессивный лад. Интересно, он-то провел праведную юность? Насколько знаю, самые занудные моралисты вырастают из тех, кто в молодые годы вел себя весьма раскованно. И если кто-то в двадцать лет смог обуздать свои желания, то частенько не потому, что был очень праведным, а просто страсти оказались слабыми. Но, похоже, Нину мучает совесть.

Долистав томик до конца, я увидела конверт, лежавший между последними страницами. Судя по штемпелю, местная почта получила письмо вчера. Адрес был написан крупными аккуратными буквами, отправитель не скрыл и свои координаты: Москва, Ломоносовский проспект, Плахтина Елена Ивановна.

Чтение чужих писем отвратительное занятие, интеллигентный человек никогда не станет этого делать. Но я занималась поисками убийцы, поэтому без колебаний вытащила тетрадочный листок в косую линейку и стала изучать текст, который как будто нанесла на бумагу старательная девочка-отличница.

«Здравствуй, моя любимая сестричка! Понимаю, что ты вздрогнешь, когда распечатаешь конверт. Жизнь прошла, а мы с тобой так и не встретились. Думаешь ли ты обо мне? Может, даже плачешь, вспоминая день, разлучивший нас? Тебе в жизни повезло! Впрочем, и мне грех жаловаться на судьбу. Вы думали, что я умру? Но Господь оставил меня в живых. Правда, я лишилась ноги, но научилась ходить на протезе, и если надеваю широкие брюки, посторонние люди даже не догадываются о моем увечье. Да, мне тоже очень повезло. Врачи решили, что вследствие травмы я потеряла память. В особенности обо мне пекся завотделением Юрий Плахтин, за него я в конце концов и вышла замуж, стала Еленой Ивановной Плахтиной. Юрий оказался замечательным специалистом и умным человеком. Десять лет назад его пригласили в Москву, – его приятель открыл в столице частную клинику, и мы с Юрой покинули Насеть. Все эти годы я помнила о тебе, о нем и о девочке. Я до дрожи боялась, что прошлое все-таки настигнет меня. Лежа бессонными ночами в кровати, пыталась представить, какой стала девочка. Я ее, если встречу, не узнаю. Что она о нас знает? Ничего? Или вы рассказали ей правду? Ты, наверное, счастлива, потому что заполучила Олега! Скажи, а ты не видела капкан… Или? Я жива, сестричка! Жива! А ты небось давно похоронила меня. А он? Он как? Вы когда-нибудь говорили обо мне? Вам меня было жаль? Вы плакали? Но я жива! В прошлом году Юрий умер от инфаркта, я осталась одна (детей, как ты догадываешься, у меня нет) и начала тебя искать. Почти тридцать лет прошло, кажется, целая жизнь промелькнула, и все свидетели давно умерли. Ан нет, сестричка! Помнишь домик, куда вы меня принесли? Наверное, ты забыла, а вот в моей памяти адрес остался навсегда: улица Ленина, дом семьдесят семь. Счастливое число, но не для всех. Ведь именно там вы решили меня бросить. А хозяин, тот мужчина с седой бородой! Он казался мне тогда ужасно старым, но ему сейчас всего семьдесят пять, он тоже жив и расчудесно все вспомнил. И не только меня. А и тебя, его и девочку. Это он сообщил мне вашу новую фамилию – Таракановы. Конечно, не бесплатно, пришлось изрядно потратиться. Билеты в Насеть и обратно стоят дорого, такси до аэропорта не копеечное, за гостиницу семь шкур содрали. И я здорово рисковала, потому что могла ткнуться носом не в дом, а в какой-нибудь торговый центр. Насеть сильно изменилась. Но там осталась улица Ленина, а в доме семьдесят семь живет прежний хозяин. Видишь, сколько у тебя сегодня удивлений: и я жива, и дядька тоже!