Горячая месть для охладевшего мужа

Маша зачарованно слушала сначала инструкцию, а потом гудки отбоя. Сергей заметил, как вытянулось ее лицо уже в начале разговора, и догадался включить громкую связь. Концом беседы наслаждались они оба. Пока Маша непонимающе хлопала глазами, Сергей анализировал:

– Значит, все серьезно. Это не просто глупая записка, а самое настоящее вымогательство. Что ж, парень не на тех напал. Будет ему не двадцать тысяч, а двадцать лет где-нибудь явно не здесь.

– Но он же запретил обращаться в милицию, – растерянно пробормотала Маша, вдруг утратившая весь свой воинственный пыл.

Теперь она была искренне рада, что Сергей рядом с ней. Одна этот кошмар она не пережила бы. Голос, какой-то придушенный и при этом уверенный, которому страшно возражать, неприятно поразил ее. Раньше ей казалось, что такое бывает только в фильмах. А теперь ей, именно ей пригрозили еще одним взрывом. Больнее ударить было невозможно. Бог с ним, с особняком, но голос знал ее самое уязвимое место. И это было самым жутким.

– Мы разберемся с этим шантажистом и без милиции, – заверил Сергей.

С кем, как не с начальником службы безопасности, Маша могла ощущать себя в безопасности?

Беременна?! Женя вдруг представила, что это вовсе не вопрос, а утверждение:

– Жень, ты беременна.

Это значит, что она больше никогда не будет одна. У нее будет ребенок.

Увы, рассчитывать на такое с ее везучестью не приходилось.

– С чего вы взяли? – вырвалось у нее.

– Разве постоянна тошнота не признак… – не слишком уверенно предположил Илья.

Постоянная тошнота? Ах да, Елена Анатольевна…

– Вам не о чем беспокоиться, – заверила она его.

Забавно! Конечно, она не похожа на хищницу, которая потребует свою долю акций «Чугунмета» в наследство ее ребенку. Их с Ильей ребенку. Но в тихом омуте черти водятся. Видимо, даже возможность такого поворота потенциального отца сильно напрягает.

– Я не спрашиваю, есть ли мне о чем беспокоиться. Я задал тебе совсем другой вопрос. – Он был слишком серьезен.

– Простите. – Она вдруг вспомнила, что с начальством лучше не спорить. – Нет, я не беременна. И ни вам, ни Елене Анатольевне беспокоиться не о чем.

– Значит, у тебя какие-то другие проблемы? – не отставал он. – Нужно пройти обследование.

Не нужно ей никакого обследования. Она с детства не может контролировать себя, наедается до дурноты, когда волнуется. А в последнее время только этим и занимается. Волнуется и наедается. Наедается и волнуется.

– Илья Игоревич, со мной все в порядке. – Женя даже попыталась изобразить бодрую улыбку. – Правда, никаких проблем.

– Ты себя в зеркало видела? – усмехнулся он.

Бледное лицо, несчастные глаза. Ей бы «Антигрустин» рекламировать – до применения. Ну а потом – крупный план Юлечки. Мол, почувствуйте разницу.

– Я видела себя в зеркало, – обиделась Женя. Она, конечно, на комплименты не рассчитывала, но все же… – Не волнуйтесь, впредь я будут работать только с печатными СМИ. Извините, мне надо идти.

– При чем тут СМИ? Я говорю о твоем здоровье. У тебя усталый вид. Давай я отвезу тебя домой, – предложил Илья.

Она посмотрела ему прямо в глаза. Он хочет вернуться в ее жизнь? Вряд ли. Скорее это обычная вежливость или чувство вины. Но Елена Анатольевна поймет все неправильно, если узнает.

– Спасибо, не нужно. Меня ждут, – соврала Женя.

Илье оставалось лишь смотреть ей вслед.

Вадиму Уфаеву совершенно не нравилось дело, которое он расследовал. Мало того что убийство Анатолия Фроловского было абсолютным глухарем. Следователь много раз кормил этих птичек с руки. Соблюдал все необходимые формальности, заполнял протоколы, назначал экспертизы и приостанавливал дело из-за отсутствия лица, которое можно было бы привлечь в качестве подозреваемого. Теперь вроде все то же самое. Осмотр места происшествия, допросы свидетелей, они же подозреваемые. Не официально, конечно, а по оперативным данным. Экспертиза, которая ничего не дала: ни отпечатков на пистолете, дверной ручке внутри комнаты и спинке кровати. Видимо, все тщательно вытерли. Ни уличающих следов пороха на руках.

Редкий случай – Вадим не сочувствовал жертве. Чем больше он узнавал, тем меньше сочувствовал. Да и безутешная дочь, как выяснилось, не так проста. Если, не сняв траур, кинулась искать варианты, как повыгоднее распорядиться наследством, в которое она даже еще не вступила.

Но больше всего Вадима смущал стрелок-некрофил. Следователь затребовал информацию по другим его жертвам. И сегодня полдня изучал отчеты судебных медиков, баллистов, снимки с мест происшествий и даже газетные статьи. И чем больше изучал, тем больше сомневался. Вроде бы, с одной стороны, почерк совпадает. С другой стороны – нет. С таким же успехом убийцей Фроловского может оказаться подражатель, который прочитал про стрелка-некрофила в газетах, после чего разрядил пистолет в жертву не сразу и как придется. С временным промежутком и в форме креста.

Размышления Уфаева прервал звонок. Вадима вызвал к себе начальник следственного комитета, в кабинете у которого оказались еще прокурор области и начальник регионального управления ФСБ.