Горячая штучка

– Я очень зла, Марти. Можно мне называть тебя Марти? Потому что Мартин – некрасивое имя. По нему сразу скажешь, что ты адвокат по налогообложению или что-то в этом роде. Ох, ребята, ребята, он работает адвокатом по налоговым делам!

Все мы начинаем хихикать, а Сара кричит:

– Засранец, – а потом отключается. Легкая отрезвляющая боль под ложечкой подсказывает, что завтра я об этом пожалею, и я знаю, что Джен накричит на меня, но сейчас мне наплевать. Мне просто наплевать.

– Тебе нравится быть одной? – спрашивает меня Кэсси пару часов спустя. Сара с Фредом отправились в дебри Лондона поесть шашлыков с халуми, итак, они просто оставили нас сидящими на деревянных ящиках в кладовке за баром и поедающими из банки пасту «Nutella» пластиковыми вилками. Нравится ли мне быть одной? Это один из тех вопросов, которые мне часто задают. Я в одиночестве уже почти год, и мне несложно ответить, разумеется, да, нравится! После четырехлетнего романа с парнем по имени Тим ничто не могло бы устроить меня больше, чем одиночество. Знаете, как угнетает необходимость произносить его имя во время секса? Прозвища, безусловно, не в ходу, потому что произнести вслух «Тимми» – это истинное преступление, и он действительно не любил, чтобы его называли, как чертову мартышку. Однажды я назвала его так, и он остановился и спросил меня, все ли в порядке. Он сказал, что испугался, что между нами нарушилась «связь», пока мы «занимались любовью». На самом деле меня не удивляло, когда он по привычке употреблял выражение «занимались любовью». Поэтому, когда мы расстались, я пустилась во все тяжкие, испытывая самые яркие сексуальные ощущения. Среди моих партнеров был Парень с умной собакой, Тот, который орет, Тот, который украл у меня столовые приборы, Тонкий и длинный чувак (я имею в виду не пенис, а тело) (но и это тоже). И Сексуально озабоченный доктор, которому следовало бы пересдать экзамены, потому что он, судя по всему, не знает азов анатомии. Как я объяснила своим лучшим друзьям Софи и Томасу, главное было не называть их настоящими именами, чтобы не слишком привязываться к ним, как бродячей собаке.

Сначала все наперебой говорили О, великолепно! и Рады за тебя, и Просто получи удовольствие, ты заслуживаешь этого, и А его жена действительно умерла? Но за последние месяцы отношение ко мне изменилось. Все стали участливо поглядывать на меня из-за моего одиночества, спрашивать, счастлива ли я, спрашивать, одинока ли я, спрашивать, не думаю ли я, что у меня слишком завышенные запросы. Чего я пытаюсь не слышать, так это Не думаешь ли ты, что ты слишком непостоянна? Они ходили кругом да около, словно меня эта тема должна очень огорчать, словно я представляю собой проблему, требующую решения. Они пишут мне сообщения в День святого Валентина, чтобы проверить, не причинила ли я себе вреда. Я думала, что быть предоставленной самой себе нормально – даже замечательно! – но это заставляет меня сомневаться в себе. Наводит на мысль о том, что со мной что-то не так. Почему я живу одна? Неужели я совершенно непривлекательна?

Внезапно я ощущаю себя чуть-чуть несчастной. Вкус пасты «Nutella» во рту напоминает вкус клея, и я чувствую, как накатывается волна тошноты. Я хочу выйти отсюда, но Кэсси смотрит на меня в ожидании ответа.

– Не знаю, – честно говорю я. – Я не чувствую себя одинокой. Одиночество – это то, что я чувствовала, продолжая надоевшую связь. А в такие вечера, как этот, мне кажется, что мне больше никогда не захочется ходить на свидания. Но когда говорят о любви, то предполагают счастливый конец, ведь так? Тот конец, которого мы все хотим. – Мы умолкаем.

Мой телефон вибрирует, получив очередное сообщение. Кто из моих жалостливых друзей вспоминает обо мне в такой час? Это он! Ублюдок адвокат по налоговым делам, наконец-то. Я читаю сообщение. И перечитываю еще раз. Слова расплываются. Я очень пьяна.

Привет, Элинор! Я только что увидел твои сообщения. Боюсь, ты ошиблась, мы договаривались встретиться завтра. Я же писал – 15-го.

Ох.

Я проверяю сообщения.

Точно.

В субботу.

После Дня святого Валентина.

Ох.

Между тем приходит еще одно сообщение:

Хмм. Я только что прослушал голосовую почту. Я ужинал со своими бабушкой и дедушкой, поэтому выключил телефон. Давай забудем о завтрашнем свидании, согласна?

Да, это справедливо.

Когда я иду к выходу, кое-кто из парней предлагает «из сострадания трахнуться» со мной, и к тому времени, когда я приезжаю домой, в квартиру, которую я называю грязной дырой, я жалею о том, что не ответила согласием.