Горячая весна 2015-го

Тем временем на двух огромных экранах по обеим сторонам сцены появился истребитель в полёте. Он выполнял фигуры высшего пилотажа, пускал ракеты, вёл разведку, сбрасывал бомбы на наземные цели. Подполковник усмехнулся. Минимум в половине показанных кадров управлял самолётом он сам. В Липецком центре боевого применения авиации «полтинников» было уже шесть. Все они были экспериментальными и предсерийными экземплярами, на которых отрабатывались методики эксплуатации и боевого применения этих машин, первых истребителей пятого поколения в составе русских ВВС. В советские времена сам вид этих самолётов ещё очень долгое время был бы секретным. Во времена хаотического разгула демократии иностранные корреспонденты и специалисты облазили бы новую машину ещё до её первого полёта. Сейчас секретность соблюдалась до выпуска самолёта в серию. Хранить создание нового «изделия» в тайне после первых испытательных полётов, когда представители ВВС начинали проверять изделие на соответствие техническому заданию, становилось невозможным: испытательные аэродромы были наперечёт и находились под плотным контролем разведывательных спутников.

Су-50 создавался с оглядкой на американский F-22 «Рэптор», он должен был решать примерно те же задачи, но в его короткой истории уже угадывались черты, знакомые по противостоянию самолётов предыдущего поколения, F-15 и Су-27. Как и тогда, американцы были первыми. Как и тогда, их самолёт обладал массой «детских болезней». Как и тогда, русский аналог был лучше своего заокеанского собрата. И, увы, как и тогда, он появился с опозданием. Только если первый прототип Су-27 уступал американскому самолёту из-за неверной оценки боевых качеств последнего, что повлекло за собой его почти полное перепроектирование, то Су-50 так поздно появился на свет по причине общего кризиса в стране в девяностых годах прошлого века.

«И вот у нас первая серийная машина, а у наших заокеанских коллег их уже за две сотни штук… Впрочем, это дело наживное».

— Президент Российской Федерации Геннадий Геннадьевич Рогов! — снова торжественно объявил ведущий.

Под звук фанфар в центре сцены, словно сама собой, возникла стойка с микрофонами, а сбоку к ней вышел президент. Толпа собравшихся встретила аплодисментами и его, хотя можно было услышать, что на этот раз они были куда более жидкими. Но президента это не остановило. Он начал свою речь с поздравлений всех создателей новой крылатой машины, от генерального конструктора до рабочих. Продолжил описанием грандиозных перспектив отечественной авиации под его, Рогова, чутким руководством. И наконец, перешёл к международному положению.

— Не может быть никаких сомнений в том, что некоторые иностранные державы стремятся навязать всему остальному миру не только своё видение мировых проблем и путей их решения, но и своё видение системы международного права! — говорил президент. — Ну кому это понравится? Все мы знаем, что для современного мира однополярная модель невозможна. Но кое-кто стремится к этой цели до сих пор! Создание новых блоков государств, стремящихся подменить собой Организацию Объединённых Наций и узурпировать само понятие демократии, распространяя его только на тех, чья политика не противоречит интересам создателей так называемой Лиги демократий, приводит к выхолащиванию самого понятия демократии. Превращению его в бренд, который волюнтаристским решением узкого круга политиков может клеиться куда угодно! От агрессивных этнократий до опьянённых мнимым всемогуществом гегемонистских режимов.

23 апреля 2013 года. США, Вашингтон

За этим выступлением в Овальном кабинете Белого дома кроме президента следили ещё несколько человек.

— Заметьте, господа, — сказал Кейсон, — Рогов так ни разу и не упомянул в своей речи Соединённые Штаты.

— Но, разумеется, именно нас он и имел в виду, — уточнил государственный секретарь, — это ясно даже ребёнку. Я бы ещё обратил внимание на дату. Презентация русского истребителя пришлась между днями рождения Гитлера и Ленина. Символично, не правда ли? Это определило стиль речи Рогова.

— По стилю это больше всего напоминает выступление Путина в Мюнхене шесть лет назад, — сообщил советник по национальной безопасности. — Кстати, вы заметили? Этот русский сукин сын ни разу не упомянул не только США, но и НАТО!

— А действительно, — нахмурился президент. — Почему, Оскар, как вы думаете? Вы же специалист по России?

— Каждому поляку приходится быть специалистом по России, — усмехнулся Шаняк, — но тут всё просто. НАТО — достаточно рыхлый альянс. Он был уместен, когда мы ожидали наступления варварских большевистских орд. Но заставить его солидарно действовать во внешнем мире невозможно. Бывшие сателлиты Москвы в девяностые вступали туда пачками, потому что видели в этом союзе путь в западное сообщество. Но альянс давно перестал быть таким путём. Кажется, это дошло даже до русских.