Горячая весна 2015-го

Капитан спрятал ее в карман и, не говоря ни слова, сел обратно в «УАЗ». Военные последовали за ним, и зеленый автомобиль прогрохотал по переезду, догоняя ушедшую в сторону Калининграда колонну. Американцы молча побрели к машине. Дмитрий был мрачен.

– Ну?! – спросил он. – Не томи.

Джо, широко улыбаясь, начал расстегивать ширинку. Закончив, он извлек оттуда такую же кассету формата DV–CAM, какую отдал милиционеру, и потряс ею в воздухе. Операторы всегда были непревзойденными мастерами по подмене видеокассет, когда этого требовала обстановка.

– Видел?! – торжествующе вопросил он. – Я, как заметил военный джип, понял, что это КГБ. И сменил кассету. У меня запасная в камерном чехле как раз на такой случай припасена. Держи! – Он протянул ее Дмитрию.

– Вымоешь – возьму, – брезгливо отмахнулся тот.

20 ноября 2013 года. Финляндия, Муонио

К ночи температура опустилась до двадцати пяти градусов мороза. Индрек уже был готов к тому, что гонку снова отменят и придется опять большую часть дня провести в спортзале, но утром мороз ослабел до минус восемнадцати и тренер дал добро. А то это же смех – заплатить финнам такие деньги за аренду тренировочного комплекса и при этом тренироваться в закрытом помещении. Ну не может биатлонист тренироваться под крышей! Никакие тренажеры не заменят лыжной трассы, и никакой тир не может сравниться с открытым огневым рубежом! Всем было прекрасно известно, что здесь, в Лапландии, в конце ноября ожидаются сильные морозы, и тренер не будет рисковать своими подопечными. Если легкие спортсменов на лыжне нахватаются морозного воздуха, это может привести к совсем уж печальным для них последствиям. А учитывая, что до Олимпиады остается всего пара месяцев, это может привести к печальным последствиям и всю Эстонию.

Над медлительностью эстонцев принято посмеиваться, но тренер национальной сборной Яак Олле, старый спортсмен советской еще закалки, уже доказал, что это ерунда, вырастив двух потенциальных олимпийских чемпионов: его, Индрека Мае, и Владимира Осиновца. За здоровьем своих подопечных он следил не хуже родного отца и совсем не горел желанием тренировать их в лапландских холодах, когда русские за гораздо меньшие деньги предлагали для тренировок свои базы – «Динамо» в Екатеринбурге, где тренировалась и российская сборная, или Олимпийский центр в Сочи. Индрек всеми фибрами души был за Сочи, пусть даже этот центр еще не окончательно достроен. Возможность лично попробовать ту самую лыжню, где предстоит выступать, по его мнению, дорогого стоила. Плюс организму не придется тратить ресурсы на акклиматизацию. Увы, вмешалась большая политика. Кто-то из депутатов Рийкогу, эстонского парламента, вдруг задался вопросом, а хорошо ли это, когда национальная сборная тренируется в государстве, которое до сих пор не возместило Эстонии ущерб от многолетней оккупации, не забрало к себе живущих здесь потомков оккупантов и не принесло Таллину официальных извинений? И вот этому тоталитарному монстру, враждебность к которому была негласным стержнем молодой прибалтийской демократии, мы будем платить? Тему подхватили. Дебаты в Рийкогу продолжались несколько дней, и, хотя никакого официального решения принято не было, серьезные люди из Национального олимпийского комитета посоветовали тренеру и думать забыть о тренировках в России.

На старт они вышли хорошо разогревшись, и мороз почти не чувствовался. Вместе с эстонцами на массовый старт вышла и финская сборная, и теперь Индрек искоса поглядывал на Пааво Кильюнена, которого спортивные обозреватели прочили ему в соперники.

Со старта финны сразу пошли в отрыв – похоже, это был их новый стиль. Они и тренировались на лыжне каждый день, несмотря на мороз. Осиновец ринулся за ними, и державшийся позади Индрек с неодобрением подумал, что от тренера тому попадет. А может, и нет, Владимир был, что называется, легок на ногу, но слишком уж горячился, когда доходило до стрельбы. Сам Индрек показывал чуть худшие результаты в беге, но стрелял всегда точнее. Куда торопиться – впереди еще пятнадцать километров! А вот в конце дистанции каждый метр будет на счету, и бежать лишних полтораста метров за каждый промах не очень хочется. Каменное спокойствие на огневом рубеже не изменяло ему никогда. Даже в прошлом феврале, на чемпионате в итальянском Антхольце, когда в винтовке перекосило обойму. Пришлось, стоя среди срывавшихся с места соперников, пальцами вынимать перекосившийся патрон. Но даже тогда он поразил все пять мишеней, не промахнувшись ни разу.