Горячая земля

Шахтеры, строители, дорожные рабочие, слесари, плотники, механики, машинисты, шоферы, крановые машинисты, подрывники, охладители, такелажники, люди десятков и сотен иных профессий, работавшие раньше на острове, соскучились по своему нелегкому, но интересному труду на острове и торопились поскорей попасть на пароходы, идущие на север.

Однако Медведев, руководивший отправкой первого парохода, был строг: уехали только те, кто был нужен для первоочередных работ по восстановлению шахты. Остальным пришлось ждать своей очереди.

Постепенно в оставленные дома снова вернулись хозяева, снова играла музыка в клубе и в танцевальных залах, снова начала выходить газета острова «Заполярная коммуна» с рисунками своего постоянного художника Задорожного.

Теперь его рисунки чаще всего изображали разные эпизоды в шахте. Художник явно любил шахту и рисовал ее оень охотно.

В том же доме для молодежи поселился Темген; только его соседом вместо Щупака стал Федя Стрешнев, а Щупак переехал вместе с женой, Любой Струковой, в отдельный небольшой домик на склоне горы, недалеко от клуба. Темген вместе с Федей и другим своим соседом, крановым машинистом, ходил к Щупакам обедать по воскресеньям.

В другом доме, побольше, поселились главный инженер Ключников и сменный инженер Вера Петрова, которые продолжали теперь свои споры дома, а на людях держались с подчеркнутой внимательностью и дружелюбием.

На центральной площади города Петровска стояли два простых памятника из черно-красного камня, добытого в шахте на глубине, ранее недоступной людям.

Один памятник изображал молодого мужчину в военной форме, второй — стройную молодую женщину с тонкими чертами лица. Это были памятники геологу Василию Петрову и Люсе Климовой.

Когда наступала темнота, каменные фигуры горели ярким синим светом. Светилась радиоактивная порода, из которой они были высечены.

…Пароход «Севастополь», на котором приехала на остров комиссия ученых, подходил к причалу, чтобы занять место в ряду других разгружающихся судов.

На палубе теснилась пестрая толпа строителей с узлами, сундуками, корзинами, чемоданами. На довольных, веселых лицах проглядывало нетерпение.

Всем хотелось поскорее спуститься на землю Острова Черного Камня.

Память о катастрофе сгладилась, люди приехали сюда навсегда. Маленькие ребятишки держались за руки родителей и с любопытством глядели на берег.

Академик Хургин, Казаков, Алферов и три пожилых профессора спустились по трапу на набережную, где их ждали Дружинин, Медведев и Ключников.

Дружинин снова был таким, как всегда: неторопливым, с уверенными жестами и чуть суховатой манерой Держаться, свойственной очень занятым, деловым людям. При виде Хургина и Казакова его лицо оживилось.

— Здравствуйте, товарищи спасители! — шутливо сказал он, пожимая им руки. Только хорошо знавший Дружинина человек понял бы, как много чувства таилось за этой простой шуткой.

— Получили костюмы из кадмиевой бронзы? — поинтересовался Хургин.

— С первым же пароходом, — ответил Дружинин, наклоняя голову. — Замечательная вещь! Сейчас увидите их в работе.

Казаков, с удовольствием разглядывавший остров, также обернулся к Дружинину.

— А где же Валентина Николаевна? — спросил он. — Как она себя чувствует здесь?

Оживленное лицо Дружинина сразу стало замкнутым.

— Работает здесь в больнице… Мы с ней редко видимся. — Заметив легкое недоумение, промелькнувшее на лице Казакова, Дружинин добавил: — Она здорова, выглядит, во всяком случае, неплохо. Вечером ее встретите…

Автомобили, в которых разместились члены комиссии и руководство шахты, проехали мимо восстановленной дамбы. За дамбой бежала по своему старому руслу усмиренная река.

Дорога спустилась к шахте.

Здесь все было, как раньше, будто бы ничего не произошло. Только вход в шахту, здания лифтовых станций и все, что подвергалось затоплению, было покрыто тонким слоем голубоватой накипи, похожей на перламутр.

Все здесь блестело нарядно переливающимся на солнце голубым жемчугом. Массивный чугунный вал, окружавший вход в шахту, горел всеми цветами радуги, как гигантская раковина.

Слой накипи лежал на всем, перламутр стал как бы форменным цветом шахты.

Химики строительства уже разработали состав кислоты, которую было решено добавлять к воде, чтобы предупреждать образование этой красивой, но вредной накипи, когда котел начнет работать.

Одиннадцатый защитный зал, в который спустилась комиссия, также отсвечивал перламутром.

— Сейчас увидите костюмы из кадмиевой бронзы, — сказал Дружинин, выходя с гостями из лифта. — Недаром наш художник Задорожный так любит спускаться в шахту. Более эффектного зрелища мне еще не приходилось видеть.

Действительно, картина, открывавшаяся взорам членов комиссии, могла поразить воображение. По блестящему перламутровому полу зала скользили удивительные фигуры в ослепительно сияющих латах и шлемах с поднятыми забралами.

Латы были сделаны из красновато-золотистого металла, ярко блестевшего в свете сильных ламп. Это был сплав кадмия, серебра, бора и меди — легкий и прочный металл.