Горячее лето 42-го

Я же переодевался, пока пушка моего танка била. Шумовой эффект на меня не производил никакого впечатления, привык, как и к пороховой гари. Гудел вентилятор, вытягивая дым и вонь. А дело в том, что купил чистое нательное, но главное сухое, и стал покупать форму. Вот тут-то и произошли заметные изменения. Форма командирская, но без петлиц и знаков различия. Я, когда форму покупаю, то там все автоматически на месте. Форму я надел, согреваясь, портянки накрутил и сапоги тоже натянул, после этого, застегивая ремень с тяжелой кобурой «кольта», решил проверить свои догадки.

Заказал замену документов, то есть всех, они у меня отсутствовали, и догадки подтвердились. Решение трибунала игра засчитала. Партбилета не было, расстрелянному бойцу он не положен. Из документов мне выдали лишь справку, что я, Шелестов Валентин Егорович, бывший командир отдельного танкового батальона, был разжалован и расстрелян по решению военно-полевого суда Южного фронта, на этом все. Все подписи и печати стояли. Любопытная бумажка. В принципе, особых проблем я не видел. В магазине все те же отделы открыты, ничего не изменилось. Потом стал покупать танки, точнее доставал пять первого уровня, они бесплатные, решил проверить, сколько танков могу держать. Да все так же, семь, как и было. Хотя я тут подумал, если бы военюрист, зачитывая постановление суда, а на самом деле фарса, сообщил: «также лишить Шестакова Валентина Егоровича возможности управлять более чем одним танком…», то думаю, игра легко бы это засчитала. Дальность тактической карты одиннадцать километров, семью танками управляю, поэтому что мне до этого трибунала и расстрела? Может, для модераторов или администраторов игры это большая трагедия, а мне плевать. Ничего не лишили, я жив, а остальное как раньше было, безразлично, так и осталось. От танков первого уровня избавился и катил дальше. Нужно найти аэродром, а пока достал сухпай, а то жуть как есть хотелось, как будто двое суток не ел. Рация включена, пусть статических помех хватало, но уловить радио я смог, московское работало. О как, а сегодня-то десятое августа. Буду знать. А дождь и не думал стихать, мне вообще кажется, мы с этим грозовым фронтом в одну сторону движемся. Наконец карта показала ровные ряды самолетов в стороне от дороги, километра три до них, суета была заметна, но улетать никто не спешил, да и как в такую погоду… Видимо немцы надеялись, что пронесет. И да, по всем волнам слышалось:

– Внимание, идет Шестаков. Тревога, идет Шестаков.

Хорошо знать немецкий, так что, слушая, представлял, как все расползаются в стороны, а тут такое дело, я повернул, вызывая еще пять танков, те же первого уровня, их погоняю, и двинулся прямо по пашне в сторону аэродрома. Поле, танки вязли, но упорно шли, датчики перегрева движков резко подскочили, но все же прошел, поленился объехать по дороге, да и опасался, что там заминировать могли успеть, и выкатился на границу аэродрома. Пушки заработали, выбивая зенитчиков, и с семью танками я выдавливал всех на другой край аэродрома, работая по основной и самой рабочей схеме. Там и закончил дело. Выживших не было. Вернувшись к штабу аэродрома, я накинул плащ-палатку, завернувшись в нее, и, посмотрев на ливень снаружи, решил, что плащ не спасет, разделся донага, купил резиновые сапоги, сверху уже плащ-палатку, выбрался и стал убирать все трофеи в магазин, пополняя свой счет. На аэродроме оказалось три «шторьха», один явно разведчик или корректировщик, если по мощной рации судить, другой – связник, а третий в санитарной версии. Все три я и прихватил, закинув хвосты на кормы трех танков первого уровня, привязав их крепко, но так, чтобы не повредить. Топливо заливал в канистры из бензовоза, покупал их в магазине и убирал в салоны. Ну и канистру моторного масла не забыл. А почему с тремя вожусь, так мало ли что в пути произойдет, в запасе другие будут.

Прежде чем покинуть аэродром, я посетил штаб. Снаряд тут рванул от легкого танка, особых повреждений не было, рация разбита, ну и ладно. Я стал собирать карты и документы, перешагивая через трупы, в два портфеля все ушло, закрыл тщательно, чтобы не промокло, добежал до танка и, забравшись на свое место, оно уже промокшее было, разделся и перебрался на место механика-водителя. Тут уже надел свою одежду, сапоги, и, пока танки не спеша месили грязь, двигаясь по полевой дороге, я держался подальше от трасс, то включив освещение в боевом отсеке, положив второй портфель на сиденье стрелка-радиста, изучал документы и карты. Отлично, повезло, тут нашлась свежая карта местоположения всех частей вокруг. Те, что получили до дождя путем воздушной разведки. И главное, я смог определиться, где нахожусь. То, что тут у Союза стоит Южный фронт, я уже понял, раз его представители меня судили, значит, тут и группа армий «Юг» воюет. Карты это подтвердили.