Горячее лето 42-го

— Вот только не надо мне, тут, лапшу на уши вешать, — возразил шоферу не менее упрямый Владимиров, — я тоже по этой дороге вчера ехал, и ничего, как видишь, со мной не случилось! Заводи, давай, а то, как бы потом жалеть не пришлось….

Но шофер стоял на своем и ни в какую не соглашался ехать по маршруту, который ему предлагал наш командир. Спор грозил затянуться, но тут, к нему подключился новый участник. Все слышавший лейтенант, который прикатил на этой машине, живо спрыгнул на землю и подошел к водительской дверце:

— Калашников, ты опять с начальством пререкаешься? Почему не выполняешь приказ командира?

— Товарищ лейтенант, — взмолился водитель, — вы же сами видели, что там за дорога! Если бы мимо нас маршевая рота не проходила, мы бы, по сию пору сидели в тех песках!

— Там всего лишь два места опасных, а так-то проехать можно. Тем более, мы ведь не вдвоем с тобой, с нами вон, сколько бойцов. Помогут, если что случится, — обратился к нам лейтенант. — Правда, ведь, товарищи?

— Конечно, какие разговоры, — дружно откликнулись Тихонов с пограничниками, ну и мы, за компанию.

— Ладно, уговорили, — недовольно согласился шофер, выскакивая из кабины с 'кривым стартером' — будь, по-вашему. Только, чур, после не жалуйтесь, что завез вас в такую пропасть!

Лейтенант, у которого из-под расстегнутого ворота гимнастерки виднелась тельняшка, крепко хлопнул водилу по спине и, вполне серьезно сказал:

— Тимофей, я на тебя крепко надеюсь, браток! Ты уж не подкачай!

Двигатель взревел и спокойно затарабанил на холостых оборотах. А у меня, будто что-то щелкнуло в голове: 'Калашников? Тимофей? Да ну! Не может быть!'. В следующий миг я, сам не зная зачем, спросил у лейтенанта в тельняшке, успевшего ловко заскочить в кузов практически на ходу:

— Извините, товарищ лейтенант! А вы, часом, не с двадцатой мотострелковой бригады будете?

— С двадцатой. А в чем дело? Мы раньше не встречались?

— Нет. Не встречались. Просто водитель ваш, знакомым показался. Он тоже с двадцатой бригады или прикомандированный?

— Наш. С бригады. Водителем санвзвода числился, а в основном — куда пошлют, туда и едет! А что случилось-то?

— Да ничего, — А его, случайно, не Тимофеем зовут?

— Калашников Тимофей, именно так его и зовут. Он местный, уроженец Сталинградской области. Километров девяносто отсюда живет, за железнодорожной станцией его село находится. Мы заехать по дороге собирались, да как-то пока не получается у нас.

И помолчав, добавил, убив меня окончательно:

— Жена у него там. И дочка маленькая. Переживает он за них сильно, поэтому и нервный такой.

'Ну, дела! Этого еще нам не хватало! А я-то думаю: кого он мне напоминает?'.

Глава 19

Проклятая жара просто сводила с ума, хотелось пить и еще, много чего хотелось. Лежа в тени кустарниковых зарослей было ощутимо нечем дышать, даже в тени казалось, что земля, словно огромная жаровня, с каждой минутой накаляется все больше, все сильнее. Воды бы сейчас, да где же ее тут возьмешь. И отлучиться не получится никак. Приказ был прост до безобразия: лежать и внимательно наблюдать в бинокль за перекрестком дорог и немедленно докладывать командиру обо всем, что движется по этим дорогам. Особенно интересовали войсковые колонны, передвигавшиеся к Дону, а также режим движения автотранспорта.

Сам командир лежал неподалеку, так же как и прочие, изнывая от зноя, и все чаще поглядывал на часы, словно время должно было побежать намного быстрей от его испепеляющего взгляда на стрелки. Несмотря на кажущееся спокойствие, внутри вскипала глухая досада, нужно немедленно на что-то решиться: или оставаться здесь, или ночью уносить отсюда ноги к чертовой матери. Дольше суток оставаться здесь, было просто невозможно. При отсутствии надежной связи, дальнейшее пребывание на этом месте, становилось просто бессмысленным. Кому нужна добытая ими, пусть даже очень ценная информация, если она вовремя не попадает в нужные руки? Что думает старший лейтенант? Нужно как можно скорее решить, наконец, что делать дальше. Если все, что задумывалось ранее, не удастся осуществить в полной мере, значит необходимо срочно менять план действий….

— Эй, старшой! — позвал он лежавшего неподалеку командира. — Ползи сюда, разговор есть….

— Тебе надо, лейтенант 'дубина', ты и ползи, — даже не повернув головы, продолжая рассматривать в бинокль дорогу, спокойно процедил сквозь зубы старший лейтенант.

'Да что он о себе возомнил! Как он смеет, так со мной обращаться! Ну, погоди же, вот вернемся, я тебе покажу, кто из нас дубина…', - задыхаясь от злости, решил про себя тот, что хотел поговорить. Но, все же пополз к старшему лейтенанту, ловко работая локтями и всем телом извиваясь по горячей земле, словно уж на сковородке. Через несколько секунд он, с плохо скрываемым чувством своего превосходства, возмущенно шептал, брызгая слюной прямо в ухо своему оппоненту и слова его, будь они пулями, должны были бы насквозь продырявить упрямую голову старшего лейтенанта. Словно учитель нерадивому ученику, он терпеливо доказывал, что дважды два — все-таки четыре: