Горячее лето 42-го

— 12 июля, Юго-Западный фронт был переименован в Сталинградский. Я сам узнал, чуть меньше недели назад, от Александрова. А немец не знал, хотя, как командир, исполняющий приказ начштаба Управления и представитель 98-го погранполка, должен бы был располагать такой информацией. Но и это не главное. Главное — то, что они зарезали своего товарища, а так, насколько мне известно, делают только фашисты. Вот, ты спрашиваешь — зачем я вылез из кустов и изображал перед ними мишень? Я провоцировал лейтенанта на активные действия. Они ведь голову ломали — что мы видели и сколько нас здесь, поэтому и вели себя осторожно и как будто нерешительно. А уж когда увидели, что перед ними всего-навсего сержант и поняли, что нас здесь — раз, два и обчелся, вот тогда, они показали себя во всей красе. Знаешь, я только теперь понимаю, что если бы они меня убили, тебе пришлось бы совсем хреново. Так что, повезло нам сегодня, Андрей. Крупно повезло.

— А я и правда думал, что все, мол, смерть моя пришла. Только не наш сегодня день, похоже.

Не знаю почему, но я решил сказать Зиновьеву правду, благодаря кому, мне удалось остаться в живых.

— Товарищ сержант! Когда фриц выстрелил, я ведь действительно подумал, что он вас убил и тоже помирать собрался. Гранату достал, и патроны в нагане пересчитал. Три патрона у меня оставалось. Я ведь и в лейтенанта стрелял и в сержанта, да только все мимо. И граната, в конце концов, тоже подвела — не взорвалась. И фактически, от смерти меня спас, вон тот длинный шпион, который могилу убитого немца пошел показывать. Да, серьезно! Уж не знаю, из каких таких побуждений, но он, в самый ответственный момент, направил свой автомат на лейтенанта, угрожая выстрелить. И по сержанту, сзади, мог спокойно бабахнуть. Вот у них нервы и не выдержали, бросили они, этих двоих и смылись. Так что, спасибо "Длинному", он меня сегодня крепко выручил.

Что-то заболтал я, похоже, сержанта. Белый он стал, как полотно. Сразу видно — крови много потерял. Тяжело ему, ясное дело. Пусть полежит на травке, отдохнет, пока Витька с транспортом не прибудет.

— Да вы бы прилегли, товарищ сержант, на вас ведь лица нет. Когда там еще повозка приедет. Давайте, я помогу!

И как ни сопротивлялся Михаил, как ни противился, но все-таки, я его уложил на травку, в тенек. И сидор его, под голову подложил. А он, только прислонился головой к "подушке", тут же и вырубился, минут на десять. Потом открыл глаза и говорит:

— Андрей! А ведь ты, и ребята твои — молодцы. В трудную минуту не растерялись, не струсили. Сделали все, как надо. Ты, как хочешь, а я, все-таки доложу Александрову, пусть попросит комбата, чтобы вас зачислили к нам во взвод.

— Спасибо, Михаил Евдокимович, на добром слове! Я смотрю, землекопы наши, уже управились. Перекуривают. Может и мы, закурим по одной?

Зиновьев достал кисет, бумагу и протянул все это мне:

— Закуривай, давай! Я чего-то не хочу, а ты бери, не стесняйся.

Когда я пытался скрутить "козью ножку", откуда-то сзади, раздался хриплый голос:

— Пить! Воды дайте!

Это раненый шпион очнулся. Михаил передал мне фляжку с водой. Я встал, подошел к болезному и дал ему напиться. Этот тип выглушил почти всю воду и обессилено откинулся на траву.

— Спасибо, — еле слышно прошептал он, но сержант все-же расслышал это слово и ответил ему так:

— Пожалуйста! Только ты бы, вместо своего спасибо, поведал нам, друг любезный, как это тебя угораздило, попасть в такую нехорошую компанию?

— Меня расстреляют? — дрожащим голосом спросил раненый шпион.

— Нет, конечно! Как ты мог такое подумать! Орденом наградят, наверное. Или почетной грамотой. — Зиновьев еще пытался шутить, хотя было заметно, с каким презрением он смотрит на этого предателя и агента немецкой разведки.

Вдруг, до нас донеслись звуки усиливающейся перестрелки и слышались они, именно с той стороны, куда ушел Тимофеев, со своим отделением. Знакомое уже стрекотание ППШ, перемежались гулким ду-ду-ду, ручного пулемета, несколько взрывов гранат, все говорило о том, что бой разгорался нешуточный.

Обеспокоенный Зиновьев тихо произнес:

— Все-таки решили не сдаваться. Ну что же. Тем хуже для них.

Глава 10

— Написал? Так, значит! Давай дальше. Следующее. Пиши, Василий! — Страхов продолжил диктовать:

АКТ

27 июля 1942 г.

" Мы, ниже подписавшиеся — начштаба батальона Лукин Ф.М., и уполномоченный Особого отдела НКВД — ст. лейтенант Страхов М.М., составили настоящий акт…

… В вещевых мешках, изъятых у задержанных, при досмотре было обнаружено:

1. Гранаты Ф-1, - 6 шт.;

2. Толовых шашек по 400гр., - 20шт.;

3. Термитные шашки — 6 шт.;

4. Зажигательный материал в пачке "Суп-пюре" гороховый — 2 шт.;

5. Финские ножи — 2 шт.;

6. Шнур детонаторный — 1 моток;

7. Детонаторы капсюльные — 32 шт.;

8. Зажигательных трубок — 7 шт.;

9. Компас немецкий — 1 шт.;

10. Запас продуктов, белье, предметы личной гигиены.

А также, изъято:

1. Автомат ППШ, заводской номер… — 1 шт.;

2. Карабин (советского производства) — 2 шт.;

3. Денег (советских) в сумме — 15620 (пятнадцать тысяч шестьсот двадцать рублей)

Сдал: капитан Лукин Ф.М.

ст. лейтенант Страхов М.М.

Принял: "