Горячее лето 42-го

Замешательство длилось несколько секунд, мы застыли на месте как вкопанные, лишь Михаил, не теряя присутствия духа, разрядил ситуацию, доложив по всей форме:

— Товарищ младший политрук! Сержант Зиновьев с пополнением, в количестве трех человек, прибыл в ваше распоряжение!

Произнес он эту речь бодро-весело и, по-моему, даже с некоторой долей иронии. Как ни странно, его слова подействовали на лейтенанта благотворно. Давно ведь известно, что добрая шутка и юмор, почти всегда помогают в трудных жизненных случаях. И лишь иногда, столкнувшись с людьми, у которых с чувством юмора не все в порядке, можно, безусловно, и по физиономии получить. Или очередь из ППШ. Это случается редко. Но случается.

Узнав Зиновьева, лейтенант успокоился, опустил оружие и, стараясь придать себе строгий командирский вид, взял со стола фуражку и водрузил на голову. После чего, ответил сержанту:

— Ну, нельзя же так, товарищи! Вы разве не знаете, что у нас тут случилось? Повсюду вражеские диверсанты рыщут, поэтому необходимо проявлять неусыпную бдительность. А вы завалились толпой, как будто, так и надо! Я же ведь мог и выстрелить. Скажите спасибо, что у меня нервы крепкие и выдержка железная!

— Спасибо! — Михаил устало улыбнулся, — Знаем мы прекрасно обо всех сегодняшних событиях, причем не понаслышке. Как- никак самим пришлось в них участие принимать. И стреляли в нас эти враги, но к счастью, ничего у них нынче не вышло. Вы лучше посмотрите, какое нам комбат пополнение прислал, познакомьтесь с ребятами. Вот братья Калмыковы — Андрей, Николай и Виктор Хлебников.

Представив всех по очереди, Зиновьев познакомил нас с лейтенантом:

— А это — наш комсорг, младший политрук Андрей Смирнов. Гроза всех неохваченных поручениями комсомольцев! Он у нас недавно, меньше месяца, но характер и настойчивость проявить уже сумел.

Смирнов снял фуражку, поставил на место автомат, как-то по-дружески улыбнулся нам и первым делом поинтересовался:

— А вы комсомольцы, ребята?

За всех, как обычно, пришлось отдуваться мне, так как мои товарищи предпочитали дипломатично помалкивать:

— Да, товарищ младший политрук, мы комсомольцы. Только у нас загвоздка одна приключилась. Документы наши сгорели при авианалете. Все подчистую. Так что, мы теперь больше на беспризорников смахиваем.

— Ну, это дело поправимое. Документы со временем восстановим. Вот повоюем вместе, посмотрим как вы себя в бою покажете, а там, глядишь все и образуется.

— Слушай, Андрей, — обратился к комсоргу Зиновьев, — ты ведь только сегодня, вместе с комиссаром в батальон вернулся? Поэтому, кое-что обо всем, что случилось за последние сутки, еще не знаешь. Так вот я, как коммунист и старший твой товарищ, тебя, кандидата в члены ВКП(б), кратко проинформирую о некоторых фактах. Ребята эти, сегодня, боевое крещение уже приняли. Во-первых, вчера ночью, под вражеским обстрелом, сумели не только сами переправиться на нашу сторону, но и спасли жизнь сержанту Свистунову. Во-вторых, это именно они помогли обнаружить и принимали участие в сегодняшнем задержании вражеских агентов. И показали себя, я считаю, с самой лучшей стороны. Причем Хлебников Виктор, вовремя передал мое сообщение о диверсантах лейтенанту Александрову, а затем, в составе отделения сержанта Тимофеева, прибыл к нам на помощь. Николай Калмыков, рискуя жизнью, отвлекал на себя внимание врага, умело действовал гранатами и вообще, оказался на редкость смелым и бесстрашным товарищем. Ну, а про Калмыкова Андрея, отдельный разговор. Он, вместе со мной, принимал непосредственное участие в задержании немецких агентов. Когда я очнулся, после ранения, именно он разоружил двух захваченных диверсантов, а одного, из числа двух скрывшихся, ранил. И сам был легко ранен в ходе перестрелки. Хотелось бы также, особо отметить, что столкнулись мы с врагом матерым, коварным и очень хорошо подготовленным, о чем свидетельствуют потери, понесенные отделением Тимофеева. Об этом, я надеюсь, тебе уже известно. А подробнее, этот случай мы обсудим все вместе, чуть позже, когда вернется Александров из штаба. Ну и помянем наших погибших товарищей. Сам знаешь, такой обычай, тут никуда не денешься. Так что, комсорг, за этих ребят, я готов поручиться.

Пока Зиновьев расписывал, какие мы надежные и здоровские парни, младший политрук сначала смотрел на нас удивленно и недоверчиво, затем в глазах его заблестели отчаянно-озорные искорки. Вот он — комсомолец-доброволец! Вот он — настоящий, живой энтузиазм! "Сейчас, похоже, воспитывать начнет, по горячим следам!" — мелькнула в моей голове дурацкая мысль. Ну и точно, я оказался прав!