Горячее лето пятьдесят третьего 2 (СИ)

- Почему без, Коля? Он всем членам бюро доступен, правда ругается, когда с глупостями лезут. Он сейчас теорией озадачен, говорит - 'англичанку' и без меня добьете, а как дальше жить - кто-то должен думать уже сейчас. Он живет уже в будущем, куда нам только предстоит прийти. Он это будущее и создает. Все рассказать не могу, сам понимаешь, но кое-что тебе как старому другу расскажу. У нас уже половина Бюро ЦК искренне считает, что Он не от мира сего. Научный материализм подвергает сомнению уже половина руководства Страны.

- А вы?

- И я подвергаю. А ты, Коля?

- Не знаю, пока. Но если бы в какой-то религии были такие Святые, я бы, наверное, ей последовал.

***

7 июня 1953 года. Дрезден, аэродром 28-го истребительного полка ПВО ГСОВГ.

Василий Сталин пристально посмотрел на комполка, усмехнулся и кивнул начальнику штаба на выход.

- Готовьте полетное задание, разрешаю приступить бегом!

Когда дверь за подполковником Макаровым захлопнулась, товарищ Сталин добродушно улыбнулся командиру полка.

- Ну как ты можешь мне помешать, Щетинин? Я вправе отправить тебя под арест в любую минуту по любому поводу.

- Отправьте, товарищ генерал-полковник! У меня прямой приказ вас к полетам не допускать. У всех есть такой приказ.

- Да брось, Саша. Чуть ли не с детства друг друга знаем. У всех приказ, а я все равно летаю. Не боись, я же не щегол, в кучу не полезу, краешком пройдусь, очень уж посмотреть хочется. Ну что, пойдешь под арест? Макарова звать? Только после этого я тебя узнавать перестану, учти.

- Жестко стелите, товарищ Сталин... Лети, Вася, пусть уж лучше меня разжалуют.

- А кого уже разжаловали?

- А Смирнова разве нет?

- Ой, я тебя умоляю! Смирнов допился реально до чертиков, у него еще та война не закончилась. Из-за меня просто комиссия приехала, сняли его не из-за меня. Но раз уж ты дружбу помнишь, и я тебе отдарюсь. Только могила! В следующем году начнется отбор в отряд космических летчиков - сразу подавай рапорт. Космические истребители поведем, Саня! А сегодня что? Мелочь! Не ссы, прорвемся!

Василий Иосифович, который не так давно из товарища Младшего стал товарищем Сталиным, своему другу не соврал. Действительно, хоть и вышел приказ министра обороны, запрещающий полеты всему генералитету, за самого Сталина никого не наказывали. Товарищ Сталин летал много и с удовольствием.

Полковник Щетинин невесело кивнул и отдал приказ готовить свою машину. Полетели парой. Вместо ракет подвесили дополнительные баки.

Шестого июня югославская армия захватила важный транспортный узел - венгерский городок Надьканижа, продолжив продвижение на северо-восток к озеру Балатон, и уже вторые сутки продолжалась битва за небо над Венгрией.

В 'кучу' не полезли, прошлись на высоте двенадцать тысяч, ни одного югослава так не увидели. Только свои. Повернули на юго-запад, поднялись до четырнадцати, прошлись над Загребом - опять ничего. Даже ПВО огрызнулось только устаревшими стрелковыми системами времен прошлой войны. Вернулись невредимыми.

- Вась, а почему мы им войну не объявляем?

- Не знаю, Саш. Я думаю ждем, пока все эта кодла вляпается в дерьмо, чтоб на этот раз никто в стороне не отсиделся. Тогда всех разом и накроем.

- А вляпаются?

- Конечно. Им для этого и дали снова за Канал* подержаться, чтобы аппетит раздразнить. Не будет больше нейтралов - кто не с нами, тот против нас. Распорядись ка особисту, чтобы наши пленки мне с собой упаковал, а пока давай чайку попьем. Индия теперь наша, а джентльмены пусть солому с отрубями заваривают.

*Суэцкий канал.

***

9 июня 1953 года. Окрестности севернее Эйлата, Израильско-Египетская граница, полевой штаб второго ударного корпуса..

Командующий сводного израильско-добровольческого корпуса, генерал-лейтенант Моше Даян не спал уже третьи сутки. Его уцелевший правый глаз налился кровью, но глядел с задором и предвкушением. Он отложил сводки, закурил и с сильным акцентом, но вполне разборчиво обратился к своему комиссару.

- Второй день уже не летают, Ребе.

Лазарь Моисеевич Каганович кивнул.

- Приземлили империалистов. Не зови меня Ребе, я же тебя уже просил. Я комиссар.

- Извини, комиссар. А в чем между вами разница?

- В названии. Мне нравится слово комиссар. Ты бы поспал, Моше. На твой глаз смотреть уже страшно. Турки никуда не денутся. Они уже третий день на месте топчутся. Ты хоть и молодой, но спать все равно должен, не изводи себя. Это я тебе как комиссар настоятельно рекомендую.

- Не спится из-за этих чертовых арабов. Вот если бы ваши* Нехель пообещали взять - спал бы спокойно, а эти сонные бездельники запросто сами все проспят.

*здесь - советские.

- Угомонись и поспи. Там арабов меньше, чем у нас с тобой евреев. Все будет хорошо.

Если Лазарь Моисеевич и преувеличил, то совсем не много. Генерал-лейтенант Даян затушил сигарету и согласно кивнул.

- Пожалуй ты прав, Ребе-комиссар. Пойду прилягу. Если и не усну, то хоть подумаю в тишине.

- Подумай, Моше. Если в коммунистическую партию вступать решишь - я тебе лично рекомендацию напишу. И Молотов напишет. Мы уже не молоды пора готовить смену.