Горячее лето пятьдесят третьего (СИ)

Но были, разумеется, у товарища Сталина в этот день и неофициальные посетители, которых тайком приводил к Вождю начальник его личной охраны генерал-лейтенант Николай Сидорович Власик. После ужина тайной аудиенции удостоился министр ГБ СССР Игнатьев, с докладом о ходе расследования "Мингрельского дела". Игнатьев, не смотря не то, что был сугубо гражданским человеком, докладывал по-военному чётко, дело расследовано, вина фигурантов доказана, оказывалось противодействие расследованию по линии МВД, несомненно с подачи лично Берии.

Внимательно выслушав доклад, товарищ Сталин по обыкновению взял паузу, принявшись раскуривать трубку и наблюдая за докладчиком. Иногда такое наблюдение говорило больше, чем сам доклад. Игнатьев очевидно имел сказать что то сверх протокола.

- Давай, Семён Денисович, излагай свои соображения. Каким образом товарищ Берия в этой грязи замешан, почему он эту банду покрывает?

- Как ни странно, товарищ Сталин, но втянут в это дело он оказался для самого себя очень неожиданно. С некоторыми фигурантами дела, а именно с Барамия, Рапава и Шариа, его связывала давняя личная дружба и на просьбу о помощи от "неправедного" в их подаче преследования, он отреагировал по кавказски импульсивно. А вот позже, когда к нему пришло понимание того, что дело не липовое, а он со своей поддержкой уже засветился, Лаврентий Павлович, что называется, закусил удила. Хотя, если честно, до сих пор не могу понять, на что он всерьёз расчитывал, ведь дело всё равно у вас на личном контроле.

Сталин понимал. Он помрачнел, и от этого его усмешка показалась Игнатьеву жутковатой.

- А вот если я, к примеру, завтра помру? К примеру, Семён, не бледней, как гимназистка при виде крови. Удастся тебе довести это дело до суда?

- В этом случае вряд ли, товарищ Сталин. Но не мог же он на это рассчитывать

.- Как знать, Семён, как знать. В любом случае, за препятствие в проведении расследования, обвинение он уже заработал. Открывай персональное дело товарища Берия и начинай по нему работать в режиме строгой секретности. До 16 декабря кроме тебя и меня об этом никто не должен знать.- Почему 16 декабря, товарищ Сталин?

- Это будет день ареста. Всех основных фигурантов дела нужно будет очень тихо и одновременно арестовать. Успеешь подготовиться?

- Успею, товарищ Сталин. Все фигуранты известны, четыре дня на подготовку хватит.

- Берия шестнадцатого придёт ко мне просить об аресте Власика по "Делу врачей"...

Поймав неодоумённый взгляд министра ГБ, Сталин ещё раз усмехнулся той же мрачной усмешкой.

- Вот сразу после доклада его и арестуем. Мне это нужно для проверки одной из теорий научного материализма, Семён Денисович. До шестнадцатого мы с тобой не увидимся, связь если понадобится, то только через Власика лично. До свидания, товарищ Игнатьев!

Попрощавшись с Игнатьевым крепким рукопожатием, и поручив его заботе Власика, Сталин принял следующего тайного посетителя. Павел Анатольевич Судоплатов был одним из немногих, кто не робел в присутствии Вождя. Не наглел конечно, Сталина он уважал, но не как остальные с боязнью, а скорее с любовью, как младший брат уважает старшего. Некоторые вольности младшему брату позволительны, особенно наедине, Сталин эти отношения принимал, приветствовал он главного диверсанта радушной улыбкой.

- Здравствуй, Павел Анатольевич, догадываешься, зачем тайно зван?

Судоплатов отреагировал соответствующе, ответил бодро и весело.

- Здравствуйте, Иосиф Виссарионович. Догадаться тут не сложно, раз зван тайно, значит Берия вляпался. Грузинские дела?

- Мингрельские, но не только. Судя по всему он закусил удила и ничем хорошим это не кончится. Но с Берией разберётся Игнатьев, тебя я по другому делу пригласил. Присаживайся, Павел Анатольевич, чайку попьём и думу подумаем, как нам дальше жить.

Собственноручно разлив чай в два стакана, Сталин принялся набивать трубку. Такая показная забота напрягла Судоплатова, вальяжная улыбочка стёрлась, появилось выражение неуверенности.

"И куда это меня так заботливо вербуют?" Павел Анатольевич мыслил привычными категориями и не ошибся.

- Как ты думаешь, почему мы не осудили Жукова?

- Думаю, что по нескольком причинам. Во первых - это несмываемый позор на всю страну, Маршал Победы и мародёр, во вторых - это могло вызвать нездоровые шевеления в армии, в их глазах проделки Жукова незначительны, ну а в третьих, тогда ведь не одного его придётся привлекать - ниточка потянется, а это тоже фактор раздражающий очень многих.

- Способен ли товарищ Жуков на военный мятеж? При определённых обстоятельствах, допустим, в случае моей внезапной смерти?

Сталин взглядом требовал ответа, а не отмазок, и Судоплатов это понял.

- Так точно, товарищ Сталин. Маршал Жуков чрезвычайно амбициозен, в этом он пожалуй превосходит самого Тухачевского. С такими амбициями он обязательно полезет решать политические вопросы привычными средствами, а армия его скорее всего поддержит, военными он действительно любим. Да и в народе он скорее всего второй после вас, по моим личным наблюдениям. Шансы у него отличные, и он это безусловно понимает.