Горячее сердце

В 1923 году во время фашистского переворота в Софии ввязавшийся в него русский поручик Сарычев был убит. Что стало с сестрой Людмилой, не знали ни владелец кабака в Трабзоне Леопольд Мидюшко, ни его заблудившийся в севастопольском порту младший брат Прохор.

А судьба Людмилы сложилась по-своему неплохо. Рано овдовев, она не осталась одинокой. Вышла замуж за болгарского гражданина, произвела на свет двух милых славяночек и лишь время от времени с искренней женской болью вспоминала бесследно исчезнувшего девятилетнего Прохора.

Ее-то, используя все имеющиеся возможности, и разыщет Прохор Савватеевич. Размякнет зачерствевшая душа, потянет повидать сестру. Хотя бы издали.

В Софию Мидюшко прилетит под видом коммерсанта одной из торговых фирм ФРГ и, разумеется, под другим именем. Таможенная служба аэропорта усомнится в подлинности документов зарубежного гостя, пригласит его для выполнения кое-каких формальностей, и он получит исчерпывающие, подкрепленные документами разъяснения относительно того, кто он есть на самом деле.

Среди встречавших Мидюшко сотрудников советских и болгарских органов госбезопасности будет и начальник следственного отдела УКГБ по Свердловской области Николай Борисович Орлов — ученик и друг погибшего на войне чекиста Константина Егоровича Яковлева.

Людмила Савватеевна ничего не будет знать об этой операции. Давняя душевная рана, нанесенная нелепой и тяжкой разлукой, зарубцевалась, и бередить ее было бы просто бесчеловечно.

58

О выводе изменника Родины, военного преступника и агента иностранной разведки на территорию дружественной страны старший лейтенант Новоселов узнает, конечно, гораздо позже. Сейчас из шифровки Центра он получил только более полное представление о Прохоре Мидюшко и уяснил, насколько важно иметь всесторонние сведения о злодеяниях, совершенных им на многострадальной земле Белоруссии в годы фашистской оккупации. Об этом и состоялся разговор по телефону Юрия Новоселова со следователем Ковалевым.

— Все будет в порядке, дорогой Юрий Максимович, — заверил Ковалев и в свою очередь продиктовал, что надо сделать оперработникам до его возвращения. В частности, уточнить местонахождение бывшего узника «Шталага-352» Ивана Павловича Раскатова, 1904 года рождения. Известно, что он в 1952 году выехал из Витебска в Горький или Куйбышев.

— Юра, — восклицал Ковалев, — ты представляешь, насколько он обогатит досье негодяя Алтынова!

— А ты, Сашуля, представляешь, на кого взвалят твоего Раскатова?

— На тебя, на кого больше, — рассмеялся Ковалев.

— Хорошо, хоть соображать не разучился.

— Выдюжишь. Как там мои — Сережка с Клавой?

— Здоровы. Скучают, конечно. За подарок огромное спасибо.

— Поклон им. Скажи — скоро буду.

59

Ковалеву надо было уточнить несколько адресов перебравшихся в город жителей спаленных карателями деревень. Начальник следственного отдела УКГБ подполковник Шиленко обещал быть на месте в пятнадцать часов. Столкнулся с ним в коридоре управления. Владимир Панкратьевич шел с низкорослым увечным человеком. Хромой, левая, неразгибающаяся в локте рука неестественно вывернута, голова уродливо скошена и беспрестанно подергивается. Шиленко сказал Ковалеву, что ключ в двери, а он сейчас вернется, только товарища проводит.

Возвратившись в кабинет, Шиленко извинился: «Одну минутку» — и полез в сейф. Бросив на стол кипу папок, долго рылся в них. Не найдя того, что искал, посидел в мрачной задумчивости. Снова сказал: «Одну минутку» — и взялся за телефон, сердито распорядился зайти кому-то. Почти тут же зашел знакомый Ковалеву молодой следователь, кивнул гостю и уставился на своего шефа.

— Что удалось установить по делу Ланского?

— Для него ничего утешительного, Владимир Панкратьевич. О гибели подпольщиков Кульчитского и Рыжкова получены официальные подтверждения. Больше ничего.

— Папку с немецкими приказами на проведение операции «Генрих» я не отдавал тебе?

— У меня.

— Принеси, пожалуйста.

Затолкав обратно в сейф извлеченные оттуда документы, Шиленко вынул из ящика стола листок с адресами.

— Кавардак с наименованием улиц, нумерацией домов. В помощь бы тебе кого-нибудь, но…

Понятно, помощи ждать неоткуда. Ничего, Ковалев и сам разберется. Поднялся было.

— Погоди, — остановил его Шиленко, увидев в дверях следователя с папкой.

Полистал, убедился, что принесли именно то, что требовалось, отпустил товарища.

— Обедал? — спросил подполковник у Александра.

— Разве от витебчан уйдешь без угощения, — улыбнулся Ковалев. — Перекусил у Раскатова.

— Тогда ладно, — ответил веселым взглядом Владимир Панкратьевич и, имея в виду бумажку с адресами, добавил: — Поужинаешь у кого-нибудь из них. Или ко мне приходи. Часам к десяти дома буду.

— Спасибо, Владимир Панкратьевич.

— А вот давно обещанное, — Шиленко протянул отпечатанные на машинке три странички и какую-то фотокопию. — Можешь не переписывать. Распорядился специально для тебя изготовить.