Горячие и нервные

– Тектив! Он приехал, чтобы вернуть домой дядю Джареда. – И, взвизгнув от удовольствия, она повернулась к нему, уткнувшись своим маленьким плечиком в его бок и подняв к нему лицо с улыбкой «ну-скажите-разве-я-не-за-мечательная-девочка?».

Застигнутый врасплох Джон почувствовал, как его сердце сжалось от самой настоящей боли.

– Правильно, – подтвердила Виктория. – И чтобы Джон получил возможность разговаривать с людьми, которые могут помочь ему в этом, ему и мне придется разыграть маленький спектакль. Мы должны притвориться…

Эсме прекратила стучать пятками по софе, но продолжала смотреть на мать, как охотничья собака на пойманную птичку.

– Вы? – Она притихла и почти шепотом произнесла: – Я тоже люблю притворяться.

– Я знаю, что ты любишь, дорогая. К сожалению, не могу сказать, что мне это нравится. Потому что у меня это не так хорошо получается, как у тебя. Но мы надеемся, что это поможет Джареду, и я буду стараться изо всех сил. – Она бросила предостерегающий взгляд на Рокета, но тут же вновь повернулась к дочери. Глубоко вздохнув, она тихо продолжила: – Начнем прямо сегодня. Джон и я должны заставить всех поверить, что мы помолвлены.

– Здорово! – Эсме счастливо кивнула и тут же поинтересовалась: – А как это… помолвлены?

Джон рассмеялся, а Виктория объяснила:

– Это когда мужчина и женщина собираются пожениться.

Эсме улыбнулась, посмотрела на Джона, затем снова перевела глаза на мать, и аккуратные бровки на детском личике поползли наверх.

– Как мама и папа Ребекки?

– Да, но только они по-настоящему женаты, а мы понарошку. Но помни, ты не должна никому говорить, что мы притворяемся.

– И Ребекке?

– Да, детка, ей тоже нельзя.

– Но, мамочка! – возмутилась девочка. – Она же моя лучшая подруга!

– Я знаю. Но если она забудет, что это секрет, и расскажет кому-нибудь, а потом тот человек расскажет кому-то еще, очень скоро все узнают, что это всего лишь игра, и тогда Джон не сможет разговаривать с людьми, которые способны ему помочь найти Джареда. – Тори подвинулась на край кресла. Потянувшись вперед, она ухватила большой пальчик на ноге Эсме и зажала его в ладони, прежде чем свободной рукой погладить ее стопу. – Я знаю, как трудно хранить секреты, милая, но надеюсь, что это скоро закончится. Если тебе захочется поговорить с кем-то об этом, а меня не будет рядом, то можешь обратиться к няне Хелен. Она знает правду. И я очень сомневаюсь, что Барбара и Мэри поверят в эту сказку. – Она поколебалась, затем сказала: – Но только ни слова Ди-Ди, окей?

– Ди-Ди плохая, – пробормотала Эсме.

К удивлению Джона, Виктория не поддержала дочь.

– Нет, Эс, она просто не умеет разговаривать с маленькими девочками.

Эсме смотрела на мать секунду-другую, вертя туда-сюда своей голой стопой, которую продолжала держать Виктория. Покосившись на Рокета, она снова уставилась на мать. Джону казалось, что затянувшемуся молчанию не будет конца, когда она наконец сказала:

– Можно я буду иногда спать в твоей постели, мама?

– Конечно, дорогая, что за вопрос?

– А мистер Джон тоже будет спать с тобой?

Отпустив ногу девочки, Тори отодвинулась и поглубже уселась в кресле.

– Нет, – бесстрастным тоном произнесла она. – Он не будет. Но почему ты спрашиваешь?

Эсме пожала плечами:

– Папа Ребекки спит с ее мамой.

– Да, но мы ведь только притворяемся, милая, помнишь?

– Ага…

– И мы не притворяемся, что женаты, мы делаем вид, что только собираемся пожениться. Понимаешь? – Девочка неуверенно кивнула, и Виктория добавила: – Ну, это как… когда принц отдал туфельку Золушке.

– Окей…

Джон видел, как тонкие бровки Эсме сошлись на переносице, и усомнился, что девочка на самом деле что-то поняла. Все это сомнительное притворство, рассыпавшееся, как карточный домик, предстало перед его мысленным взором. Он понял, почему Тори настаивала на том, что лучше сказать дочери правду. Она предвидела последствия: девочка могла узнать это от кого-то другого, что было бы еще хуже. В то же время ему больно было наблюдать, как он теряет последнюю возможность войти в круг людей, которые могли бы помочь в его расследовании.

Его мозг начал работать четко и быстро, соображая, как взять ситуацию под контроль. «Давай, старина, ты ведь знаешь женщин». Конечно, Эсме была пока всего лишь ребенком, с которым ему предстояло иметь дело, но в ней уже чувствовались замашки маленькой женщины. А фокус общения с женщинами заключался в том, чтобы понять, чего они хотят, и дать им это. Он повернулся к Эсме.

– Ты ведь тоже хочешь поиграть с нами, правда? – Не обращая внимания на предостерегающий взгляд Виктории, он наблюдал, как большие темные глаза девочки просияли, и понял, что попал в точку.

Она кивнула, предвкушая что-то очень интересное.

– Ты знаешь, что может заставить людей поверить в нашу маленькую игру? – Увидев, как она во все глаза смотрит на него, он вдруг ощутил неловкость. Этот взгляд был на удивление неотразимым для ребенка ее возраста, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы вернуться к повестке дня: – Не называй меня мистер, лучше просто Джон. Хорошо?