Горячие моторы

Ближе к полуночи деревенские улочки оживились. Французы отовсюду спешили к церкви – мужчины, женщины, дети. Напоминавшие призраки силуэты исчезали в дверях бокового входа в церковь. Сквозь толстые каменные стены не доносилось ни звука, лишь свет свечей, преломляясь в витраже, падал на снег.

Некоторое время спустя величественно зазвучал орган, послышалось приглушенное стенами пение церковного хора. Я стоял, слушая рождественские песнопения, уносясь мыслями далеко-далеко, на родину. Вот и мои родители сейчас, наверное, собрались за столом в гостиной. Я от души надеялся, что они получили мою посылку из Голландии.

Орган умолк. Выходившие из церкви люди разбредались по домам. Вскоре улицы опустели, будто и не было рождественской службы. С неба мягко падал пушистый снег. Стояла тишина, нарушаемая лишь хрустом снега под подошвами моих сапог.

У меня за спиной скрипнула дверь – Ганс, он пришел сменить меня.

Распоряжение о временной отмене отпусков отменено! Эту новость на построении нам сообщил шпис. Я тоже был включен в список отъезжающих. Нам было приказано немедленно собираться. В 19:00 за нами должен был прибыть грузовик и отвезти нас в Везуль. Едва дождавшись команды «Разойдись!», я бросился собираться. Гансу тоже повезло – он ехал в отпуск.

– От души надеюсь, что на этот раз не сорвется! Хотя как знать…

– Да типун тебе на язык, пессимист чертов! – смеясь, воскликнул я.

Время до 19:00 пролетело, в общем, незаметно. Мы стояли у дверей канцелярии. Наш шпис Юпп вынес документы и роздал нам. Подъехал грузовик, и мы ввосьмером стали устраиваться на каких-то ящиках.

Не доезжая примерно десять километров до Везуля, машина вдруг остановилась. Мотор заглох. Шофер, бранясь, пытался завести двигатель. Но тщетно.

– Вот видишь, – ворчал Ганс. – Все-таки я был прав! А теперь мы опоздаем на десятичасовой поезд в Везуле и угробим целый день.

– Ладно, черт бы вас взял! Давайте, отпускнички, подтолкните ее вперед! – крикнул водитель.

А что оставалось? Упершись в кузов, мы изо всех сил стали толкать грузовик вперед, ноги скользили по льду, мы падали, поднимались, снова толкали. Водитель в звании роттенфюрера (обер-ефрейтор войск СС) надменно заявил:

– Не сможете завести – сами виноваты!

– А ты? Получше не мог себе достать машину? Это же рухлядь! – не выдержал я. – Хотя куда тебе доверить настоящую машину – ты вон и с этой не справляешься!

Мы были на пределе. Это ж надо – получить на руки отпускное свидетельство и заторчать из-за какой-то несчастной колымаги!

– Дерьмо собачье! Заводись сию же минуту!

И грузовик, будто поняв, что мы от него хотим, завелся. Водитель резко взял с места, а мы полетели в снег. Но нам было уже наплевать на мелочи! И за десять минут до отправления поезда мы примчались на железнодорожную станцию в городе Везуль.

Как становятся мотоциклистами-посыльными

Ганса, Генриха и меня вызвали в канцелярию. Днем раньше мы вернулись из отпуска – счастливые деньки на родине унеслись в прошлое. Как здорово было просыпаться без свистка, спокойно выпить за завтраком с матерью кружку кофе, провести весь день как душа пожелает… Вечерами мы беседовали с отцом в теплой гостиной, он рассказывал мне о своей работе, а иногда я с младшим братишкой играл «в паровозики» на полу.

– Нет, Ганс, ты сам еще ребенок. Посмотрели бы на тебя сейчас твои товарищи! – улыбалась мать.

– Ну и что? Они бы только обрадовались побыть вот здесь, в этой уютной гостиной! С превеликим удовольствием ползали бы по полу и вспоминали бы детство. А не торчали бы где-нибудь на посту в холод.

* * *

В канцелярии шпис объявил, что нас срочно переводят в Витри в мотоциклетный батальон (SS Krad-schtoenbatailon «Das Reich»). К 8 часам утра нам было приказано явиться в расположение батальона и доложить о прибытии.

– Яволь (есть)! – нестройно ответили мы и вскоре стояли на улице. Этого перевода мы никак не ожидали! Но кто спрашивает рядового солдата? Грустно было расставаться с теми, с кем провел ни много ни мало год, делил горести и радости… Мы побрели в казарму собирать нехитрые солдатские пожитки.

Но в тот день была суббота! Унтершарфюрер Гайер отвечал за уборку территории. Мы доложили ему о переводе. Все наши, кто был неподалеку, прислушивались. Гайер полгода был нашим командиром отделения – человеком прямым и честным. Мы считали его образцовым младшим командиром. Нельзя сказать, что он обеспечивал нам «легкую жизнь», куда там! Как раз при нем мы пахали как проклятые. Дело в том, что он делал из нас солдат, это было для него самым главным. Гайер был родом из Баварии, а по профессии – таможенником.