«Горячие» точки. Геополитика, кризис и будущее мира

Семья села в первый утренний поезд, направлявшийся в Братиславу. Мама достала салями и передала ломтики моей сестре, одновременно кормя меня. Сосед-пассажир нагнулся к маме и прошептал: «Уберите это немедленно. Это венгерская салями». Если бы наш путь пролегал через чисто словацкие регионы, нас, наверное, сразу бы арестовали. Венгерская салями не продавалась в Словакии. Но это был венгерский регион, а наш попутчик, сразу поняв, что мы бежим из Венгрии, сочувствовал нам и предупредил нас об ошибке. Эта история научила меня, что в упаковке салями может скрываться геополитическая реальность.

Наши проводники-контрабандисты были знатоками своего дела: кто-то работал на реке, кто-то — на железной дороге. Мы должны были повстречаться со следующими в этой цепочке в поезде — предполагалось, что они сопроводят нас в Братиславу. Семья вынуждена была разделиться: мама с детьми, отец отдельно, так как он мог быть основной мишенью для полиции. Он должен был найти контрабандистов и договориться с ними о деталях. К сожалению, четких инструкций о том, как распознать проводников, у него не было. Или он забыл какие-то ключевые фразы и сигналы. Находясь в поезде отдельно от нас, отец заметил кого-то, кто был похож на контрабандиста. После серии мимических ужимок, пожатий плечами и едва заметных жестов руками он подошел к этому человеку и задал какой-то вопрос, на который получил какой-то ответ. Одному богу известно, что понял из этого вопроса тот человек. Отец мотнул головой, сигнализируя, что он выходит из поезда. «Контрабандист» слегка кивнул и поднялся на выход. Отец последовал за ним. Тем временем мама заметила настоящего контрабандиста, который должен был сопровождать нас, в другом конце вагона. Она поняла, что происходит неладное, но было уже поздно. Она увидела, что отец сошел с поезда и только тогда осознал, что его «контрабандист» был обычным пассажиром. Поезд отправился дальше, а отец остался в одиночестве на северном берегу Дуная, в Словакии. Дело принимало плохой оборот. Тайные операции проходят гладко только в кино.

Неизвестно, как отец нашел нас в Братиславе, но через какое-то время мы все вместе оказались там среди беженцев-евреев в подвале одной из еврейских школ. Нам пришлось прожить там несколько недель, пока наши израильские «кураторы» дожидались большего числа беженцев, чтобы переправить всех сразу. Чехословацкая тайная полиция, безусловно, знала, где мы находимся, так как здание располагалось в самом центре города, в него все время входили и из него выходили люди. Однако, так как у Сталина сохранялось понимание геополитической важности договоренностей с Давидом Бен-Гурионом, мы были более или менее в безопасности.

Тем не менее у нас имелась проблема: родители ни в коем случае не хотели ехать в Израиль. Отец был убежденным сионистом и сторонником еврейского государства, но при этом не желал быть лично вовлеченным в практическую реализацию этих идей. Израиль только что вышел победителем в войне за независимость, но его дальнейшее выживание было под вопросом. Отец уже просто устал находиться в местах, в которых выживание было под вопросом. Он стремился в Америку. У его стремления были геополитические корни. Соединенные Штаты имели только двух соседей — Канаду и Мексику. Обе эти страны были слабыми. Он хотел жить в сильной стране со слабыми соседями, в которой по возможности нет ни нацистов, ни коммунистов, ни еще кого-нибудь, кто готов, будучи глубоко убежденным в каких-то идеях, ради них убить его и его семью.

Национальные интересы Израиля и личные интересы моего отца вступали в конфликт. Израиль испытывал демографические трудности: население страны было слишком небольшим. Ее безопасность могла быть обеспечена только притоком еврейского населения. Личная безопасность отца и нашей семьи могла быть обеспечена при условии, что мы не поедем в Израиль. Он был очень благодарен израильтянам за приют, он нуждался в их помощи для пересечения австрийской границы, но быть посланным куда-то в Негев, как он говорил, с двумя ручными гранатами — это не входило в его планы и не соответствовало его личным интересам.

Проблема отца усугублялась также тем, что у израильтян не было достаточного чувства юмора. Они находились тут для того, чтобы собрать евреев вместе для святого дела (мы были евреями), и в их глазах — совершенно серьезно — нашей целью было отправиться воплощать мечту в жизнь. Как потом отец объяснял, он хотел использовать израильтян, чтобы попасть в Австрию. Для этого он был готов лгать, притворяться страстно желающим поехать туда, где опять другие люди будут стремиться убить его, но только до момента благополучного пересечения границы. В его планы не входило разочаровывать израильтян слишком рано.