Горячий 41-й год

Грохнул очередной разрыв гранаты, запущенный с позиции Петьки, и вздыбил столб светло-серой пыли. Воспользовавшись густой пылевой завесой, вскочил и помчался к обороняющимся по противоположной стороне дороги, прикрытый от немцев грузовиком. А, увидев мой манёвр, с откоса к грузовику скатились Белкин и Увинарий. Сержант слегка присел и метнул по полотну дороги гранату и та, скользнув под машиной, разорвалась прямо в гуще немцев. Что и предопределило исход схватки. Белкин и Увинарий с двух сторон обогнули дымившийся грузовик и с двух автоматов ударили по полу оглушенному взрывом противнику. А когда я подбежал, всё было закончено. Было пару раненых, но Увинарий короткими очередями добил их и сразу же стал снимать с убитых подсумки с рожками. С откоса соскочил старшина с сапёрами, а сзади них неуверенно шёл Кузнецов с так и не кинутой гранатой в руке.

– А мне что делать, товарищ майор? Потерял кольцо и ничего теперь не вставить…

Коротко матернувшись, я крикнул наверх: – Петька, сколько патронов осталось?

– Штук восемьдесят ещё есть…. А что?

– Сиди там на верху и прикрывай нас. Легковушка сумела уйти. А ты Кузнецов так с гранатой пока ходи. Будем уходить – в грузовик кинешь.

Добыча была богатая: автоматы, патроны, гранаты, еда, медицинская сумка, мыло, туалетные принадлежности, носки и другая бытовая мелочь, из-за отсутствия которых уже ощущался определённый дискомфорт. Всё это споро затаривалось в удобные немецкие ранцы и полупустые вещмешки и через пять минут, закинув набитые мешки и ранцы на спину, мы начали карабкаться по откосу вверх, а Кузнецов с гранатой в руке остался на дороге, приноравливаясь к уничтожению грузовика. Вот тут то и проявили себя убежавшие немецкие офицеры, которые уже с бывших наших позиций, на противоположной стороне дороги, открыли огонь.

Тупой и сильный удар в спину, перехлестнув дыхание, швырнул меня на песок откоса.

– Товарищ майор…., – испуганный вскрик старшины заставил меня вскинуться и резанула острая мысль. – Неужели всё-таки ранили…. Чёрт, не вовремя….

Сапёры подхватили меня под руки и потащили сквозь автоматный огонь наверх, а старшина с Увинарием стали что-то хватать с песка, в месте моего падения. Ноги плохо слушались, а я ещё хотел повернуть голову на пронзительный, полный ужаса и боли крик Кузнецова, но не смог. Сзади грохнул взрыв и крик оборвался, а мы уже перевалили через гребень откоса, с которого Петька достреливал последние патроны ленты. Следом заскочили к нам Николай Иванович и Увинарий и сразу же залегли, открыв ответный огонь по позиции противника. Сапёры, не церемонясь, перевернули меня на живот и сдёрнули со спины немецкий ранец, наполненный консервами, рожками к автоматам и облегчённо засмеялись.

– Товарищ майор, да вы в рубашке родились… Вам в ранец на спине очередь попала и завязла в металлическом хламье. Не ранец, так вам звиздец бы был. Но плечо пробили…

Я перевернулся и сел на задницу и только сейчас почувствовал тупую боль в левом плече и горячую кровь в рукаве. Рукав ещё не промок от крови, но она уже залила запястье руки и та стала быстро неметь. Привстал и попытался выпрямится, но тут же со стоном свалился на землю.

– Всё парни, уходим. Что там с Кузнецовым?

– Ранило и он гранату себе под ноги уронил. Короче насмерть…

– Помогите, уходим. Ну, их к чёрту этих офицеров….

Превозмогая боль, всё таки поднялся и, поддерживаемый с двух сторон, посеменил в глубь леса. И вовремя. Минут через пять на месте боя послышалась густая стрельба в нашу сторону и вокруг засвистели пули. Правда, основная часть их шла высоко над нами, так как тут шёл спуск в низину, где весело журчал ручей.

Здесь остановились на пару минут, быстро перетянули мне руку ремнём и пошли дальше. Отойдя от дороги километра три и найдя новый неширокий, но бойкий ручей, мы остановились на привал. Петька и Белкин, набрав запасных рожков к автоматам, сразу же ушли в сторону дороги, чтобы разобраться: двинулись немцы за нами, а если нет – то организовать охранение. А с меня стали осторожно снимать гимнастёрку. Пока шли, я немного разошёлся, но онемевшая от жгута рука беспокоила. Оказалось, что беспокоился зря. Пуля пронизала плечо, не повредив ничего серьёзно. Крови, конечно, вышло достаточно, но не катастрофично. Кстати оказалась и медицинская сумка. Рану обмыли, продезинфицировали, отчего я зашипел от боли сквозь плотно стиснутые зубы, а потом туго забинтовали. Спины не видел, но старшина озабоченно хмыкнул: – Один, сплошной синяк, Алексей Денисович. Как вы себя хоть чувствуете?

– Да так, лучше чем твой комбат, когда его в грудь саданули. Правда, болит вся спина, но терпимо. Думаю, что завтра всё проявится, если мне что-то отбило…. Николай Иванович, ты лучше с добычей разберись. А то утащили много, а что непонятно?

Прежде чем заняться добычей, Старшина налил самогона и протянул полную кружку: – Выпейте, вам как раненому, это сейчас необходимо.