Горячий 41-й год

– Господин обер-лейтенант. Что такое государственная власть? – Риторически задал он вопрос и сам тут же поспешно ответил, развивая мысль, – А это инструмент, с помощью которого мыслящий, энергичный, стремящий к новым высотам человек может достигнуть более высоких горизонтов и благ. И тут не важно: то ли это царская власть, то ли Советская, то ли, извините, государственная власть Великой Германии…

– Смело, смело, господин Тимохин…, – поощрил Зейдель.

– Так вот, – ободрённый доброжелательным тоном немецкого офицера, Тимохин продолжил уже более уверенно, – господин, обер-лейтенант. Мне совершенно безразлична Советская власть. Я также добросовестно работал бы и при другой власти. Скажу даже больше, она меня не обижала, не устраивала на меня гонения и не ущемляла. Также же я знаю, чтобы добиться высокого положения при любой власти надо много, добросовестно и честно работать. Да.., при этом можно немного что-то и урвать уже и себе от власти. Но это должно быть в разумных пределах и размерах. В Советской России существовало две ветви власти. Одна – это партийная. У нас в районе существовал районный комитет партии во главе с первым секретарём. Это основная власть, которая давала указания что делать и как. А также под её контролем было всё. Там работали настоящие коммунисты, которые задавали тон во всей жизни. Власть райкома пронизывала все слои общества, как по вертикали, так и по горизонтали и её решения по любому вопросу – были окончательны. А вторая ветвь власти – это исполнительная. Вот я и работал в исполкоме: то есть в исполнительном комитете, который исполнял указания райкома. Только исполнял. Инициатива была наказуема. Здесь тоже была власть, но чисто номинальная и только в своей исполнительной вертикали. И я был только исполнителем. Но хорошим исполнителем.

Теперь насчёт моего членства в партии. Да…, я был коммунистом. И как здравомыслящий человек понимал, что не будучи коммунистом – не смогу занять достойное место в обществе и во властной вертикали. Поэтому вступил в партию. Да.., выступал на партийных собраниях, голосовал за решения партии, клеймил и поддерживал. Да…, это было и это были такие правила игры. Зато я работал, имел хоть и небольшую – но власть. Имел достаток и мог вполне нормально обеспечить свою семью. В этом с чисто житейской точки зрения ничего преступного и зазорного для Великой Германии нет.

И последнее. Думаю, что назначение на пост бургомистра бывшего коммуниста, представителя Советской исполнительной власти ещё больше укрепит в сознании простых русских людей, что с Советской властью покончено.

Тимохин замолчал и, достав белоснежный носовой платок, не скрываясь, вытер испарину на лбу.

Что ж Зейдель был доволен. Тимохин, несмотря на то, что был не шуточно напуган его демаршем, сумел скрыть испуг и достойно выйти из щекотливой ситуации.

– Знаете, господин Тимохин, а вы убедили меня. Думаю, что и пришли вы не с пустыми руками.

– Да, господин обер-лейтенант. Не с пустыми. Так как моя бывшая должность предполагала активные разъезды по району и широкие знакомства в самых различных слоях населения – я знаю людей и люди меня тоже знают. Здесь у меня список людей, готовых занять руководящие должности в городской управе. Создать новую милицию и возглавить её. Посмотрите. – Тимохин протянул через стол лист бумаги.

Зейдель взял его и пробежал взглядом по ничего не говорящему ему списку людей и поднял глаза на сидевшего будущего бургомистра: – Первое: не милицию, а полицию. Второе: через два часа все эти люди должны быть здесь. Я их хочу посмотреть и послушать.

Курт постучал ногтём по списку: – Тут тоже коммунисты есть?

– Да, господин обер-лейтенант, они придерживаются примерно таких же взглядов, как и у меня. Только в отличие от меня, они имеют обиды на Советскую власть.

– Поясните, господин Тимохин.

– Некоторые из них считают, что Советская власть обошла их должностями.

– Хорошо, разберёмся. Если они мне понравятся – через три часа вы будете бургомистром со всеми вытекающими отсюда полномочиями. Выполняйте.

Дождавшись, когда Тимохин вышел из здания, Курт поднялся из-за стола, вышел из кабинета и, пройдя по широкому, но не длинному коридору, зашёл в кабинет Краузе на противоположном конце второго этажа.

– Ну что, Дитрих, как у тебя дела? – Курт присел на подоконник и посмотрел на взбудораженного товарища.

– Как, как…? Недоволен я… Сейчас такой разгон устроил своим новым подчинённым… Они как приехали сюда, вместо того чтобы сразу взять ситуацию под контроль стали гулять, пить. Задаю им ряд вопросов и ни на один не смогли ответить. Оставили ли Советы для организации подпольной работы людей? Кого оставили? Есть ли списки оставшихся коммунистов? Евреев? Нет, ничего нет… Вот, устроил промывку мозгов. Сказал, если в течение семи дней они не исправят положение, то уйдут в действующую армию. А у тебя как?

Зейдель усмехнулся и сложил руки на груди: – У меня, надеюсь, нормально. В отличие от твоих бестолковых подчинённых, я нашёл нескольких коммунистов довольно высокого ранга….