Горячий айсберг 2011

Влад звонил из Каира, сказал, что купил на те же деньги 500 тонн картофеля. Загрузили на сухогруз, отправили водным путем до Новороссийска. Картофелехранилища подготовлены. И до весны картошка будет ждать своего звездного часа.

День примирения и согласия.

Москва. 7 ноября 2008 года

Влад стал «картофельным папой», и теперь его офис «Медтехника» превратился в кабинет некоего директора Агропрома. К весенней посевной готовиться надо было заранее, а опыта на этом поприще он не имел. Только безудержное желание.

Сделав контрольный звонок, приехала Эля. После пылкого поцелуя Влад спросил:

– Приехала, чтобы поздравить меня с Днем примирения и согласия?

– Мириться мне с тобой нечего, – ответила она. – Это ты с мужем разругался, рассорился, а у нас с тобой – полное согласие. Пусть своему сынку-придурку спасибо скажет…

– Значит, на меня ты не в обиде?

– Мне все равно. В любом случае большая часть наследства уходит его первой жене и детям.

– Картина ясна.

– Ну что, я в душ.

– Иди, только давай договоримся для наших свиданий выбрать другое место. И, кстати, у меня есть для тебя интересное предложение.

– Но сначала… – вытянула она губки, – и потом, и всегда – только любовь…

Владу предстояло провести еще один хитроумный план Артура, цель которого – нанести второй сокрушительный удар в подбрюшье концерна Мерцалова.

Он сделал для Эльвиры виски со льдом, себе плеснул немного коньяка.

– Ты ж понимаешь, Эля, что Игорь Аристархович репутационно «ноль на палочке». У него – сильно подмоченное реноме, имидж черного дельца, связанного с криминалитетом. Его боятся, но никто не любит. Общественного признания у Мерса – кстати, это его кличка в уголовной среде – никогда не было. И при всех его деньгах даже в нашу Государственную Думу не смог попасть, стать депутатом. Потому что народ фальшь не любит, уголовников в Госдуме натерпелись.

– И что ты хочешь от меня? – недружелюбно спросила Эля.

– Тебе не надоело быть красивой куколкой во дворце магната?

– А твое какое дело? – резко отреагировала она. – Предлагаешь пойти работать? Как там дети, жены у миллиардеров – идут в посудомойки… Хочешь, я у тебя в офисе полы буду мыть? Сколько платить будешь?

– Я хотел тебе предложить большое, великое дело, соответствующее твоему уму и способностям. Дело жизни, в прямом и переносном смысле, – принять участие в создании и промышленном производстве лекарства против СПИДа.

– Против СПИДа?! – изумленно переспросила Эля.

– Да. Есть группа ученых, которые успешно разрабатывают этот препарат. Нужно финансировать проект. Создал этот препарат против СПИДа армянский ученый, фамилию называть не буду, называется он «Армоникум»…

– Интересно… – Эля встала и по-кошачьи потянулась.

– Давай еще раз сходим в душ. Я тебя хочу…

– У меня нет слов! – развел руками Влад. – О чем мы говорим? Ну, пошли…

Перед уходом Эльвира сказала:

– Клянусь, я уговорю папика на этот проект.

Спустя год эти события вспоминались как безумный калейдоскоп жизненных обстоятельств. А вернее, карусель, в которой вместо скачущих лошадок, оленей, пони, осликов, дельфинов и прочей живности проносились со скоростью Мерцалов, Эльвира, депутаты-лоббисты, очкарики-ученые, и вместе с ними Влад… А неподалеку, у пульта управления, – стоял Артур в роли кукловода.

Эльвира уговорила мужа сделать вложения в проект «Армоникум». Как это у нее получилось, Влад не спрашивал, но последняя капля была ее. В принципе, и сама жизнь подтолкнула Мерцалова заинтересоваться проектом. У него вновь возникли проблемы стемными лекарствами, в печати и на ТВ его разоблачали, клеили ярлыки, на «черного аптекаря» был нацелен густой, тяжелый антипиар. Ко всему, и что самое худшее, – незакрытые уголовные дела, арбитражные суды… Чтобы спасти Империю, вывести все активы, необходимо было срочно вложиться в новый проект. В этом тактично убеждал и Влад Родин.

Да и сам Мерцалов изучил всю открытую и закрытую информацию о проекте.