Горячий британский парень

– Ну, наверное, музыку слушать люблю. И читать фэнтези. И смотреть фильмы ужасов, но только если там не очень много крови.

– Я обожаю фильмы ужасов! Особенно те, в которых напряжение держится до последнего момента, и когда ты начинаешь расслабляться – бам! – кто-то выскакивает на экране, а ты падаешь со стула.

– Да! – Мы вместе смеемся. – Как-то раз несколько лет назад я реально подпрыгнула в кресле в кинотеатре и рассыпала весь попкорн на человека, который сидел позади меня. Фильм был очень классным, но я расстроилась, потому что растеряла весь попкорн.

– Мы купим побольше покорна, когда пойдем в кино. – Он улыбается. – Как можно пойти в кино и не взять что-нибудь поесть?

– Полностью согласна.

Я позволяю себе немного расслабиться. Разговаривать с ним не так сложно, как я себе представляла. Есть в нем что-то теплое, что располагает к себе. Стоит ли рассказать ему о своих более странных увлечениях? С желудями на вечеринке, конечно, вышло немного неловко, но, может, про остальное он не будет думать, что это странно – просто мило.

– И еще мне нравятся… – Я делаю глубокий вдох. – …единороги.

– Единороги?

– Ага… – Мое сердце бьется чаще, и желудок скручивает от страха. Еще слишком рано для единорогов! – Забудь об этом, мне просто нравились их рога и все такое.

– Оу… – Он делает глоток кофе, словно пытаясь выиграть немного времени на размышления. – Ты имеешь в виду, тебе нравились они, когда ты была маленькой? Мне тоже нравились всякие глупости в детстве. Я был без ума от медвежонка Паддингтона. Книги, сериалы… У меня, наверное, было штук двадцать плюшевых Паддингтонов. Мама даже надевала на меня синий дождевик и брала сэндвичи с джемом, когда мы ходили гулять в парк. Она до сих пор не устает вспоминать об этом.

Что ж, очень мило, но уверена, Уилл не надевает толстовку с медвежонком Паддингтоном, когда ему грустно. Мне никогда не стать такой же классной, как он.

– Ты скучаешь по Америке? – интересуется он.

– Не особо. Я скучаю по моей большой кровати. И по тому, что не приходилось делить с кем-то ванную. Но мне очень нравится в Англии. Хочется набрать побольше впечатлений, пока я здесь.

– И сейчас ты этим и занимаешься?

Я смущенно улыбаюсь.

– Именно. Не хочу даже думать, что сейчас я могла бы быть где-то еще.

– Я тоже. – Он протягивает руку ко мне. – Ты сильно отличаешься от остальных девушек, которых я знаю. С тобой так легко. И вижу, что ты любишь повеселиться.

Я расправляю плечи. Так и есть. Это именно то, чем я хочу заниматься в Англии.

– На сто процентов.

Он улыбается мне и сжимает мою ладонь. Мое сердце бешено колотится от одного его прикосновения.

– И чем ты хочешь заняться сначала? Я здесь был тысячу раз, так что сегодня мы пройдемся по твоему маршруту.

Судя по найденной мамой информации, в Бате много мест, связанных с Джейн Остин. Местом действия в некоторых из ее произведений является Бат, поэтому было бы классно устроить тур по местам, где снимали экранизации ее романов. Но я откидываю эту идею. Я здесь, чтобы провести время с Уиллом. Что угодно может стать потрясающим, если рядом он.

– Я не хочу, чтобы тебе было скучно, – говорю я. – Надо попробовать что-нибудь, что ты не делал раньше.

– Я раньше не делал этого. – Он поднимает руку, в которой держит мою, и на его лице расплывается озорная улыбка. Черт возьми, любая девушка убила бы за такую.

– Тогда… как насчет Римских терм?

– Значит, идем в термы.

Оказывается, что мы неподалеку, так что через несколько минут Уилл уже покупает нам билеты, и я следую за ним к входу.

– Терраса, – представляет он, когда мы поднимаемся на вымощенную камнями площадку, по краям которой стоят статуи. Мы подходим к краю, и он указывает вниз. – И главная терма.

– Ого. – Снизу расположен гигантский бассейн прямоугольной формы. Я удивлена, что он находится под открытым небом, но что еще удивительнее, вода в бассейне зеленая. – Люди здесь правда купаются? Выглядит… не очень.

Уилл усмехается.

– Будем надеяться, что нет, иначе это как-то слишком.

Мы проходим по музейной части, где находятся модели терм, исторические объекты, отделенные от нас стеклом, таблички с информацией и картины. Часть меня сгорает от любопытства и хочет узнать побольше об исторической части Римских терм, но другая часть желает быть ближе к Уиллу. Тем не менее, Уилл останавливается, когда мы проходим мимо металлических табличек на стене.

– А здесь можно задержаться подольше. Это проклятия.

– Проклятия? – я наклоняюсь, чтобы рассмотреть таблички поближе.

– Их сделали римляне. Люди писали раньше проклятия против тех, кто причинил им боль или украл у них что-то, и бросали таблички на дно термы, чтобы их увидела богиня. Она должна была отомстить за них.

– Хм-м-м. – Уголок моего рта дергается, когда я думаю о тех проклятиях, которые могла бы написать.

– Именно, – шепчет Уилл. – Я бы написал парочку, если бы был уверен, что эта богиня все еще здесь.

– Кого бы ты хотел проклясть? – спрашиваю я, не подумав.

Лицо Уилла мрачнеет, и я понимаю, что задала личный вопрос. Но когда он отвечает, тон его голоса никак не меняется.