Горячий источник

Мы часами болтали в темноте, обнявшись и перебивая друг друга. Он рассказывал мне о своих подвигах, а я о зверюшках, что удалось спасти. И когда привозили кого-то редкого и экзотического, Пашка приходил ко мне на работу, посмотреть на диковинку. Не знаю почему, но мне это ужасно нравилось. Я не всыпалась, дремала в кабинете, между приёмами, но все равно не могла отказаться от этих замечательных ночных минут вместе. Пашка говорил всякие глупости, а я смеялась, обожая его шутки. Днем же мы были соседями по дому, никак не демонстрируя наши отношения, и я была очень благодарна ему за это.

Паша старался, искал к Женьке подход, но девочка убегала от него. Ей нравилась Мари, и Паша пытался сблизиться через собаку. Это были трудные полгода. В какой-то момент я отчаялась. А мой рыжий спасатель купил нам мороженное, заявив, что его непременно нужно есть быстро, иначе злобные великаны спустятся с гор и бессовестно отберут его.

Лед тронулся в самый неожиданный момент, когда Павел, разработав очередной гениальный план по выводу Женьки из заторможенного состояния, привел в наш двор соседских мальчишек и девчонок, устроив настоящие соревнования по футболу. Я улыбалась, разглядывая безобразие, что творилось у нашего дома. Заинтересовалась и Женя.

Она медленно отодвинула штору, а затем натянула кроссовки и пошла на улицу. Первое время она просто стояла, а потом нерешительно попросилась в игру. И когда они вдвоем с Павлом уделали всех детишек, обыграв в сухую, моя счастливая дочка обняла своего партнера, восторженно хлопая по спине.

Вечером того же дня, во время ужина, Женя нас удивила, она сказала, чтобы мы перестали маяться дурью и спали в одной комнате, раз уж нам все равно не спится по отдельности.

Глава 48. Павел

- А Женька где? - захожу в дом, сбрасывая с плеч пыльный рюкзак.

Обычно девчонка крутится вокруг мамы, а сейчас в доме непривычно тихо. Потянувшись, улыбаюсь, встречаясь глазами с моей женщиной. Сегодня мы работали на месте взрыва бытового газа в жилом доме, разбирая завалы. При помощи тяжелой строительной техники спускали на землю бетонные перекрытия, которые могли рухнуть в любой момент. А мелкий строительный мусор наши ребята вывозили на грузовиках. Сохранялась угроза обрушения, но, к счастью, все двенадцать жильцов были эвакуированы.

- Бабушка с дедушкой в город забрали на неделю, - нарезает Ирка огурцы с помидорами.

Положив овощи на толстую деревянную доску, используя нож с длиннющим рифлёным лезвием, моя сладкая докторша подмигивает, игриво забрасывая кусочек в рот. Раньше я не мог себе представить, что буду сломя голову бежать домой после работы, чтобы просто сжать кого-то в объятьях. Но это желание не проходит. Невыносимая зависимость, слабость, от которой срывает крышу.

Моя красавица не смотрит в мою сторону, то и дело поднимая глаза на телевизор, где активно распинается диктор. Ну, так дело не пойдет. Никакой дед с залысинами не смеет отвлекать ее внимания, она должна смотреть только на меня.

- О, - беру пульт, выключая экран, - Женьки нет, можно бегать по дому голышом, размахивая своими причиндалами.

- Паша, - хохочет, - сколько тебе лет?

Ирка смеется, тянется, чтобы положить кусочек огурца мне в рот.

Кусаю, облизывая ее пальцы.

- Много, на самом деле, - хмурюсь, намыливая ладони, подставляя руки под горячую воду, - так много, что уже и говорить людям стыдно.

- Мой старичок, - обнимает Ирка сзади, укладывая руки на мой живот, а щеку на лопатку. - Голодный?

- Очень! - разворачиваюсь, целуя в губы.

Смотрю в синие, как море глаза, и внизу живота снова сворачивается клубок желания. Я перестаю улыбаться, мой взгляд становится тяжелым, говорящим и очень жадным. Только эта женщина способна сделать со мной такое. Наверное, это то самое, большое и светлое, воспетое всеми, кому не лень. Будто есть у нее особое средство, что своим поцелуем она пускает мне в кровь, лишая рассудка.

Ухожу в душ, а потом возвращаюсь мокрый и абсолютно голый.

- Пашка!- смеется Ира, а мне не смешно.

Она одета в ярко-синий сарафан, который раньше я никогда не видел, он подчеркивает белизну ее волос, делает глаза еще красивее. Лифчика на ней нет, и я вижу, как соски сворачиваются в твердые заманчивые камушки, начиная выделяться сквозь скользкую лазурную ткань.

- Я думала, ты устал? - короткий вдох и короткий выдох.

Теперь и ей не смешно. С какой-то обреченной ненасытностью Ира рассматривает мое тело.

Невыносимое, невозможное притяжение. Мы столько раз были близки, а все равно хочется, как впервые. Вот же странная штука эта ваша любовь. Бесконечное, ослепляющее желание утыкаться в Иркину шею носом, притягивая к себе. Одурманивающий до безумия запах женской кожи. Мне необходимо, чтобы Ирка всегда была рядом.

Усаживаю ее на стол, прямо на сочные помидорные дольки. Сводящее с ума вожделение, не могу себя контролировать. Присвоить, сделать своей и так каждый день.

- Ты испортил сарафан, - смотрит остекленевшими от желания глазами. - Теперь на нем пятно от помидоров, - выдыхает Ирка, облизывая нижнюю губу.