Горячий камушек

— Одну минуточку, пожалуйста, — прервал его Чефвик. Он положил трубку на стол, встал и прошел в кухню, где сказал жене: — Душенька, не знаешь ли ты случаем, в каком состоянии пребывают наши финансы?

Мод с задумчивым видом вытерла руки о передник:

— Я думаю, на нашем счете осталось что-нибудь около семи тысяч долларов.

— А в подвале ничего нет?

— Нет. Я взяла оттуда последние три тысячи в конце апреля.

— Спасибо, — сказал Чефвик. Он вернулся в гостиную, сел на диван и поднял трубку: — Алло?

— Да-а, — сказал Келп. Его голос звучал устало.

— Я весьма заинтересован, — сказал Чефвик.

— Отлично, — заключил Келп, по-прежнему устало. — Мы встречаемся сегодня в десять часов в «О. Дж. Бар и Гриль» на Амстердам-авеню.

— Прекрасно, — сказал Чефвик. — Там и встретимся.

— Да-а, — сказал Келп.

Чефвик повесил трубку, поднялся, вернулся на кухню и сказал:

— Я отлучусь ненадолго сегодня вечером.

— Не допоздна, я надеюсь?

— Нет, сегодня нет, я думаю. Сегодня мы просто будем обсуждать ситуацию. — На лице Чефвика появилось лукавое выражение, на его губах заиграла улыбка эльфа. — Эта твоя штуковина еще не готова?

Мод снисходительно улыбнулась ему в ответ:

— Я думаю, ты можешь попробовать кусочек.

8

— Так, значит, это твоя квартира! — сказала девица.

— М-да, — промычал в ответ Алан Гринвуд, улыбаясь. Он закрыл дверь и сунул ключи в карман.

— Устраивайся поудобнее, — сказал он.

Девушка вышла на середину комнаты и в восхищении описала по ней большой круг.

— Ну, я тебе скажу, — проговорила она. — Такая красота в холостяцкой квартире!

Гринвуд, направлявшийся к бару, заметил:

— Я делаю, что могу. Но… постоянно ощущаю недостаток женской руки.

— Ну, это совершенно незаметно, — промурлыкала она.

Гринвуд включил камин.

— Чего бы ты хотела? — спросил он.

— О, — сказал она, передергивая плечиками и слегка кокетничая. — Просто что-нибудь легонькое.

— Сей момент! — Он открыл бар, встроенный в книжный шкаф, и приготовил для нее «Роб-Рой», достаточно сладкий для того, чтобы закамуфлировать убийственную крепость влитого в него виски.

Когда он повернулся, она любовалась картиной, висевшей между окнами, задрапированными бархатными портьерами каштанового цвета.

— Ах, как интересно! — воскликнула она.

— Это «Похищение сабинянок», — объяснил Гринвуд. — В символической форме, конечно. Пожалуйста, твой бокал.

— О, спасибо.

Он поднял свой бокал — немного виски, много воды — и предложил:

— За тебя, — потом, почти без всякой паузы, прибавил: — Миранда.

Миранда улыбнулась и склонила голову от смущения и удовольствия.

— За нас, — прошептала она.

Он улыбнулся ей в ответ.

— За нас.

Они выпили.

— Идем присядем, — сказал он и повел ее к кушетке, обтянутой белоснежной овчиной.

— О, неужели это овчина?

— Она много теплее, чем кожа, — объяснил он мягко.

Сидя рядышком, они завороженно глядели некоторое время на огонь в камине, а потом она сказала:

— Боже! Ведь он совсем как настоящий!

— И никакого пепла, — улыбнулся он. — Я люблю, чтобы все вещи были… чистые.

— О, я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказала она, ослепительно улыбаясь ему.

Он обнял ее за плечи, но тут зазвонил телефон.

Гринвуд закрыл глаза, потом открыл их снова.

— Не обращай на него внимания.

Но телефон продолжал настырно звонить.

— Может быть, это что-нибудь важное, — нерешительно сказала она.

— У меня есть служба ответчика. Они это зафиксируют.

Телефон звонил.

— Я как раз подумываю насчет службы ответчика, — она освободилась из его рук и повернулась к нему. — Это дорого?

Телефон звонил.

— Что-то около четвертного в месяц, — ответил он, улыбаясь теперь немного напряженно. — Но удобство стоит того.

— О, конечно, — сказала она. — И не пропустишь ни одного важного звонка.

Гринвуд бросил взгляд на дребезжащий аппарат и пробормотал:

— Само собой.

Телефон намеревался трещать, видимо, весь вечер.

Она подвинулась ближе к нему.

— Что у тебя с глазом? С правым глазом? Тик?

Он непроизвольно поднес руку к лицу.

— Тик? Бывает иногда, когда я устаю. И когда…

— А, так ты устал?

— Нет, — сказал он быстро. — В общем, нет, может быть, в ресторане было темновато, и я мог перенапрячь…

Трели телефона начинали давить на психику.

Гринвуд рванулся к телефону, схватил трубку и прокричал в нее:

— В чем дело?

— Алло?

— Сам алло! Что вам надо?

— Гринвуд? Алан Гринвуд?

— Кто это?

— Это Алан Гринвуд?

— Да, черт побери, да! Что вам нужно? — уголком глаза он видел, что девица поднялась с кушетки и стояла, глядя на него.

— Это Дортмундер.

— Дорт… — Гринвуд закашлялся, не окончив. — О, — сказал он много спокойнее. — Как дела?

— Нормально. На тебя можно рассчитывать в плане небольшой работы?

Гринвуд посмотрел на физиономию девушки, думая в то же время о своем банковском счете.

— Да, конечно, — сказал он и попытался улыбнуться девушке, но не получил улыбки в ответ. Она наблюдала за ним с некоторой осторожностью.

— Мы встречаемся сегодня вечером, сказал Дортмундер. — В десять? Ты свободен?

— Да, я думаю, что да, — сказал Гринвуд без энтузиазма.

9