Горячий холод (СИ)

- у девушки есть родственники, которые смогли бы взять на себя все приготовления к похоронам?

- она не местная, но у неё есть родители в Саратове. Я сегодня же сообщу им о случившемся. Но я не знаю… не знаю, как им сказать об этом. Как преподнести?

- мы обнаружили у неё на руке следы от уколов, - внезапно сказал доктор. - Вы знали, что Кристина была зависима?

- нет, я не замечала за ней ничего такого. В последнее время она стала немного скрытной, мы меньше общались, но мне даже в голову не приходило, что она наркоманка.

- однако, это так, плюс анализ крови подтвердил это. Вам ничего не остается, как связаться с родителями и постараться им всячески помочь пережить горе от потери дочери. Ольга, вашей вины здесь нет, человек, ступив на такую кривую дорожку, рано или поздно оказывается либо на больничной койке, либо в морге.

- я это понимаю, да… - рассеянно произнесла я, вставая со стула. - Я пойду позвоню её маме…

- да ,конечно, - ответил доктор и мы разошлись.

***

Мокрый снег падал на крышку деревянного гроба, но не таял. Тепла там не было. Похоронная процессия длилась почти два часа, родители хотели сделать все, как велят церковные традиции. И вот я стою, вглядываюсь в глубину вырытой могилы и смахиваю выступающие слезы. Родственники, что пришли проводить Крис в последний путь, успокаивают мать. И вот, могильщики берутся за лопаты и земля начинает потихоньку покрывать деревянную коробку. Я уже не смогла сдержать слез и горячие соленые капли покатились вниз по щекам.

Когда все уже разошлись, я стояла и молча смотрела на надгробие: мраморный прямоугольный памятник, фотография улыбающейся Кристинки и большими черными буквами выведено “Миронова Кристина Алексеевна 13.03.1993 - 4.11.2016”.

- прости меня за всё, - прошептала я и пошла прочь с кладбища.

========== Глава восемнадцатая. “Белый внедорожник” ==========

[От лица Карпова]

Утром в день похорон.

Оля с бледным лицом бродит по квартире, заглядывая в каждый угол.

- что-то ищешь? - спрашиваю я, в надежде помочь. Она на секунду останавливается, переводит на меня взгляд, и задумавшись, молчит. - Оля! Приди в себя наконец! - одергиваю её я, сжимая зубы. Её поведение пугает и напрягает меня.

- я ищу черный платок… - рассеянно произносит она. - Он был в шкафу, но сейчас его там нет…

- у тебя шапка черная, неужели не подойдёт? - резко отвечаю я, показывая пальцем на ту самую шапку, что лежит в прихожей.

- я забыла, Стас. Забыла, что у меня есть черная шапка. На похороны ведь только черное надевают, а я забыла… - бубнит она, направляясь к выходу.

- когда возвращаешься обратно? Тебя встретить?

- я не знаю, сколько там пробуду.

- мне через час в отдел заскочить надо, - посмотрев на часы, говорю я, - звони и я подъеду за тобой, заберу, чтобы ты одна нигде не шаталась по темноте. Сейчас темнеет рано, мало ли что.

От сказанного мной, Ольга вздрогнула и выронила ключи из рук.

- хорошо, я позвоню тебе, - замешкавшись, ответила она.

- ты какая-то странная после возвращения с Питера. Что-то случилось там? - задаю я вполне логичный вопрос, на что она поднимает на меня округленные глаза и я замечаю, как её лицо побледнело еще больше.

- нет, всё в порядке. С чего ты взял…

- что-то в тебе изменилось, - с подозрением говорю я.

- Стас, мне пора. Давай вечером это обсудим, хорошо?

Поцеловав её на прощание, я зыкрыл входную дверь и направился на кухню, выпить кофе. На часах 9 утра, а это значит, что ровно через час на мой телефон станут звонить опера или сама Зимина с криком “Карпов, где тебя носит?”. Пошли все к черту, я так устал. Последние события немного подкосили меня, выбили из привычной колеи, но я держусь молодцом, стараясь не показывать никому своё истинное состояние. Это ни к чему хорошему не приведет, я не хочу заходить в отдел и слышать за спиной перешептывания, вроде “Карпов уже не тот, как был раньше”, или того хуже. Я начальник уголовного розыска, а значит я должен быть кремнем. Чтобы меня боялись, ведь если боятся, значит уважают.

***

[От лица Ольги]

- прости меня за всё, - прошептала я и пошла прочь с кладбища. Мокрый снег задувало в лицо, отчего приходилось жмуриться, из-за этого обзор существенно сужался. Я достала телефон, чтобы позонить Стасу и заметила, как передо мной возник белый внедорожник. Пассажирское окно открылось и из него высунул голову мужчина лет тридцати не очень приятной наружности. Внутри всё сжалось и сердце бешено застучало, я вдруг почувствовала какую-то опасность, словно на подсознательном уровне. Вокруг пустое кладбище, а во всю округу ни единой живой души, как бы глупо это не звучало.