Горячий контакт

– От тебя, товарищ подполковник, никуда не деться. Всюду достанешь. Догладываю – в могиле сыровато и скучновато. Принял решение вернуться, хоть немного выспаться на мягкой кровати.

Я хотел добавить о сварливости и отсутствии дисциплины у капитана, но сильные руки подхватили и подбросили меня в воздух. Наверное, это было интересное зрелище – взрослый мужчина в одних трусах взлетает в воздух под дружные выкрики десятка орлов – личного состава 2 эскадрильи.

Наконец, мне удалось убедить их опустить на пол и позволить одеться. Ардашев, до этого посмеивавшийся в дверях, поинтересовался у меня, как же это я умудряюсь быть живым и здоровым, тогда как все компьютерные системы выдают данные, что я мертвый. Уж не являюсь ли я зомби или, судя по тому как обделался Козлов, приведением.

Грохот смеха наверняка донесся до кадровика, таким громким он был. Не любили в полку майора Козлова, как не любили.

Вместо этого я продемонстрировал ухо.

– Протез.

– Ага, – начал доходить до истины командир полка. – У тебя оторвало ухо?

– Вчистую.

– А почему дублирующие медицинские системы не сработали?

Запрос полковника застал меня врасплох. Какие еще дублирующие системы? Но Ардашев смотрел уже не на меня, а на Привалова.

– Почему система медицинского модулирования не была активирована командирским ключом?

Комэск пробормотал нечто невразумительное. Либо забыл, либо счел неважным.

– Пропусти-ка старого дядьку, Семеныч.

За спиной Ардашева вырисовался Ладыгин. Ему только что позвонил Захаров и поинтересовался, знает ли комдив, что от имени погибшего Савельева ему пришло сообщение. Ладыгин не знал.

– Разобраться и доложить. Мне нужна фамилия шутника. Всыплю так, что мало не покажется в назидании другим. Твои орлы совсем обнаглели. Мой адъютант переслал в штаб дивизии приказ, где я подвожу итоги сегодняшнего боя. Нижестоящих офицеров накажешь сам. Приказ прочитаешь и доложишь, к каким выводам пришел.

Накрученный таким образом комдив поспешил прежде всего в полк Ардашева, резонно предполагая, что именно здесь, где Савельева знали лучше всего, мог найтись черный шутник.

И увидел самого Савельева. И подполковника – виновника тяжелого боя.

Я посмотрел на Привалова. Комэска наконец-то проняло. Его лицо побагровело от прилива крови в гримасе смущения.

– Савельев, дай на тебя гляну. Вот как медики постарались, помолодел лет на десять.

Генерал, конечно, шутил. Медики смазали ссадины и синяки косметической биомазью и я стал выглядеть моложе. Но десять лет назад я был совсем сопливым мальчишкой.

– И даже по морде успел получить. Ай, молодец! Любаревич время не теряет. Поцеловала хоть?

Пришла моя очередь краснеть.

– Товарищ генерал! – вытянулся Ардашев, – разрешите доложить!

– Не надо, все уже, Семеныч, всем известно вплоть до Москвы. Кроме того, что главный виновник жив. Главком объявил тебе, лейтенант, благодарность. Хоть и посмертно, но все же цени, поскольку остальные получили лишь порицания за плохую службу. Главнокомандующий поставил мне на вид, я получил предупреждение о неполном служебном соответствии. Вам, полковник Ардашев, объявлен выговор, главком предупреждает вас, что, если еще раз произойдет бой с такой плохой организацией, вы будете отстранены от командования полком и назначены с понижением. Остальных виноватых мне поручено накачать самому. Как ты думаешь, Привалов, с кого я начну?

Комэск вздрогнул, сделал шаг вперед, вытянулся по стойке смирно. Похоже, он ожидал самого худшего.

Ладыгин тяжело вздохнул:

– Было у меня поначалу желание выставить тебя из дивизии, да потом остыл, хороший ты пилот, эдак всех разгоню, останусь вдвоем с начальником штаба, да с вашим кадровиком. Товарищ Ардашев, я надеюсь вы проследили за чистотой его одежды?

Пилоты облегченно вздохнули. Раз комдив шутит, значит гроза миновала. Накажет, но не смертельно.

Комполка нарочито виновато доложил:

– Виноват, товарищ генерал, никак не догадался подать докладную о необходимости приобретения для вспомогательного административного персонала памперсов. Однако после произошедших событий я распорядился для всех штатных и вольнонаемных сотрудников, занятых сидячей работой, приобрести оные предметы. Майор Козлов на сегодня от исполнения обязанностей освобожден, зам командиру по тылу приказано выдать начальнику отдела кадров одну пару брюк вне очереди.

Ладыгин скривил лицо, словно испытывал дикую зубную боль, хотя на самом деле он изо всех сил стремился сдержаться от гомерического смеха. Подчиненный – пусть и плохой, остается военнослужащим и смеяться открыто начальству нельзя, хотя и очень хочется. И так этот дурак Козлов лишился почти всего авторитета.

Он солидно откашлялся:

– Однако, слушай мой приказ, заочно утвержденный главкомом: за грубейшие нарушения дисциплины, пренебрежение уставом и служебными инструкциями подполковник Привалов понижается в звании до майора и назначается командиром первого звена.

Судьба бывшего комэска была ясна, теперь все смотрели на уже бывшего командира звена.