Горячий лед

Она могла понять это чувство, это возбуждение, когда тело сотрясает дрожь. Уитни получила в подарок свое первое жемчужное ожерелье много лет назад, но и сейчас она испытывала совершенно особенное чувство, когда надевала бриллианты и другие блестящие камешки. И она догадывалась, какое удовольствие может принести простое прикосновение к «Сиднею». А если им обладать? Уитни представила себе, как она достает алмаз из холодной стеклянной шкатулки и смотрит на его сверкающие огнем, переливающиеся грани.

– Каким образом ты смог его заполучить?

– Это Мелвин Фенштейн. Червяк. Этот маленький подонок был моим партнером.

По выражению его лица Уитни поняла, что история не кончается хеппи-эндом:

– И что же?

– Червяк заслужил свое прозвище. Он был ростом сто тридцать сантиметров. Думаю, он мог пролезть в дверную щель. У него был план музея, но не было мозгов, чтобы преодолеть охранную систему. И тогда появился я.

– Ты справился с охранной сигнализацией.

– У каждого своя специальность. – Сквозь годы он увидел Сан-Франциско. Тогда дни были туманными, а ночи – холодными. – Мы готовились к этой работе несколько недель, просчитывая все возможные варианты. Система сигнализации там была просто прелесть – лучшая из тех, с которыми мне доводилось сталкиваться.

Это воспоминание было приятным – о победе, которую он одержал, и логике, с помощью которой перехитрил противника. Компьютер и цифры – это не только бухгалтерский баланс, но и нечто более интересное.

– Сигнальные системы как женщины, – размышлял Дуг. – Они тебя манят и призывно подмигивают. Если есть должный опыт, можно вычислить, отчего они начинают тикать. И еще нужно терпение, – добавил он и кивнул головой, соглашаясь со своими мыслями. – Если прикоснешься там, где надо, то будешь иметь их там, где хочешь.

– Впечатляющая аналогия. – Уитни холодно посмотрела на него из-под шляпы:

– Можно даже сказать, что у них есть привычка делать гадости, если их раздражать.

– Да, но не тогда, когда ты на шаг впереди.

– Лучше продолжай свой рассказ, пока совсем не отошел от темы, Дуглас.

Мысленно он снова оказался в Сан-Франциско – холодная ночь, туман длинными пальцами шарит по земле.

– Мы пробрались в музей через трубы. Вернее, это сделал Червяк. Мне пришлось идти по музейным залам легко и быстро, чтобы не сработала сигнализация, встроенная в пол. Но алмаз брал я, потому что у Червяка неловкие руки, вдобавок он слишком маленького роста и не мог дотянуться до витрины. Я буквально повис над ней. На то чтобы пробиться через стекло, ушло шесть с половиной минут. Потом я его взял.

Уитни буквально видела, как Дуг висит над витриной, одетый в черное, а внизу сверкает бриллиант.

– «Сидней» так и не нашли.

– Да, это так. Этому эпизоду из моей жизни посвящена маленькая глава в книжке, которая лежит у меня в рюкзаке. – Дуг не стал говорить о том удовольствии и разочаровании, которые испытал, когда читал эту главу.

– Если ты взял «Сидней», то почему у тебя нет виллы на Мартинике?

– Хороший вопрос. – С неясной улыбкой он покачал головой. – Да, это чертовски хороший вопрос. У меня он был, – сказал Дуг, отчасти обращаясь к самому себе. Он сдвинул вперед свою шляпу, но все еще щурил глаза от солнца. – Одну минуту я был богатым сукиным сыном. – Он все еще видел это, все еще испытывал почти сексуальное чувство, когда висел над витриной, держа в руках сверкающий алмаз. Тогда весь мир был у его ног.

– Что же случилось?

Образ и ощущения разлетелись на куски, как неосторожно разбитое стекло.

– Мы отправились обратно. Я уже говорил. Червяк мог ползать по трубам. К тому времени, когда я выбрался из музея, его уже не было. Маленький подонок утащил камень из моей сумки и испарился. В завершение всего он позвонил в полицию с анонимным доносом. Когда я вернулся в отель, полицейские уже перерыли вверх дном весь мой номер. Мне пришлось бежать в одной рубашке и наняться на грузовое судно. Вот тогда я и, провел некоторое время в Токио.

– А что Червяк?

– Я слышал, что он купил уютную яхту и стал владельцем первоклассного плавучего казино. Когда-нибудь… – Дуг на миг дал волю фантазии, затем пожал плечами. – Так или иначе, но больше у меня не было партнеров.

– До этого момента, – напомнила ему Уитни. Дуг посмотрел на нее, с трудом возвращаясь из мира воспоминаний. Он снова был на Мадагаскаре.

Пронизывающий туман исчез. Были только жара, боль в мышцах и Уитни.

– Да, до этого момента.

– Если у тебя есть хоть малейшее желание подражать своему другу Червяку, Дуглас, то помни, что на свете нет такой глубокой дыры, в которую ты смог бы от меня спрятаться.

– Дорогая… – Он ущипнул ее за подбородок. – Верь мне.

– Спасибо, но я воздержусь.

Некоторое время они шли молча. Дуг заново переживал каждый шаг того дела – напряжение, затем спокойная сосредоточенность, от которой холодела кровь и руки стали твердыми, а потом дрожь от сознания того, что держишь в своих руках весь мир, хотя бы только миг. Это повторится еще раз. Он себе обещает.